Холодный рай
Шрифт:
Петрович,- но с Машей … ты прав.
– И ещё, необходимо приглядеться к бортмеханику, он чем-то похож на Олега, которого
зеки сожрали, такой же … нестандартный в мышлении, смуту будет вводить.
– Надо подумать над первичными законами,- серьёзно произносит Викентий Петрович.
– Не рано?
– Самое время.
– Но если будут законы, должны быть и судьи.
– И не только они,- кивает священник.
– Из кого наберём?
– А не надо ни из кого
– Нет, так не годится, можно скатиться неизвестно до чего. Ты хоть сам понимаешь, что
предлагаешь? Это чистой воды тирания!
– А ты не будь тираном,- вполне серьёзно произносит Викентий Петрович.
– Но ведь я могу ошибиться.
– Тебе нельзя ошибаться,- ещё серьёзнее говорит батюшка.
– Я человек и мне свойственно делать ошибки.
– При тебе совет создадим, будешь прислушиваться к их словам.
– Всё равно это не дело. Это получается, какая-та монаршая власть. Нет, иначе должно
быть.
– Думаешь, я с тобой не согласен?- Викентий Петрович с интересом смотрит на Виктора,-
но если сейчас создавать полный институт власти, народа не хватит. Кто работать будет?
– Нет,- качает головой Виктор,- в этом решении мерещится нечто знакомое. Это уже было: цари, короли и прочая шелупонь.
– Как грубо сказано,- усмехается Викентий Петрович.
– Почему грубо? Где сейчас все они, со своей безграничной властью? Правильно … в
одном месте, что ниже пояса. Вот Идар дорвался до власти и что строит? То, что было
когда-то давно и не выдержало испытание временем.
– Не следует изобретать велосипед,- с едва заметной иронией произносит Викентий
Петрович.
– А может всё же стоит? Сейчас все в равном положении, а вдруг, да и получится нечто
нестандартное. Сейчас тот момент, от которого необходимо оттолкнуться и всё пойдёт
именно с первого рывка, если делать много телодвижений, это может завести в далеко
сторону, а результат будет предсказуемый.
– Рывок должен делать самый сильный.
– А кто это должен определить?
– Мы. И мы уже определили, все присягнули тебе.
– Ничего не значащие слова,- хмурится Виктор.
– Нет, это первый из законов. Теперь ты в ответе за наши жизни. Мне, если честно, глубоко наплевать, кто у нас будет: цари, князья, президенты, генсеки - главное, чтобы мы
выжили и не потеряли души.
– Хорошо,- неожиданно соглашается Виктор,- пусть будет по-вашему,- но решения будут
принимать все члены общества, по крайней мере, на первом этапе. Затем механизм
изменим, но принцип оставим прежний.
– Теперь понятно, сворачиваешь в сторону демократии,- понимающе хмыкает Викентий
Петрович.
–
ответственность, и никто её не сможет списать на тех, кто избрал, то есть – на толпу. Все
будут в равном положении и уважаемые и неуважаемые.
– Опасное направление. А как же справедливость?
– Это, смотря с какой точки зрения смотреть. Но ты прав, необходимо отталкиваться от
тех законов, что не нарушат гармонию души. Мы их создадим, и они станут даже не
конституцией, а безусловным рефлексом, от них и будут приниматься все решения и
выход за их рамки будет незаконным.
– Хитро,- щурится Викентий Петрович,– но как заставить народ их принять, при твоём
подходе о всеобщем голосовании?
– Очень просто, они будут бесхитростны и доступны.
– Например?
– Допустим такие: «Почитайте своих родителей и содержите их в старости, так как вы к
ним отнесётесь, отнесутся и дети ваши к вам самим. Помогите ближнему в беде его, а
если беда придёт к вам и вам помогут. Не чините обид соседям вашим и живите с ними в
мире и согласии. Не унижайте достоинство других. Не радуйтесь чужому горю, Любите
ближнего своего, если он того достоин. Воспитывайте в детях любовь к своей земле.
Защищайте старых и малых, своих родителей и своих детей. Защищайте свою землю и не
продавайте её. Кто убежит из нашей земли в поисках лёгкой жизни, тот отступник нашего
рода и не будет принят обратно и прощён и т.п.». Ты понял мои мысли? Такое сложно
оспорить. Эти законы могут стать тем фундаментом, на который можно смело опираться.
И не должно быть других толкований, как это любят делать псевдодемократы. Они
должны быть предельно ясными и чёткими без адвокатских лазеек.
– Какие же это законы, это состояние души обычного человека?- с недоумением
произносит Викентий Петрович.
– Обычного … да, но души сейчас изранены, изгажены, изломаны … с азов надо
начинать,- уверенно произносит Виктор.
– Не мне надо быть священником, а тебе,- без улыбки молвит Викентий Петрович.
– Нет, каждому своё,- мигом открестился Виктор.- А вот на основании этих положений и
можно определить меру наказания,- добавляет он,- и оно может быть достаточно суровое.
И ещё, отдельным пунктом я хочу выделить закон запрещающий ростовщичество в
любых проявлениях. Товары или деньги под проценты давать будет нельзя. Считаю за
нарушение подвергать самому суровому наказанию, вплоть до изгнания или смерти.