Холодный ветер перемен
Шрифт:
Ах да, она же ещё на улице не была. Нет там толпы! Рассеяна.
— Ты сходи на улицу и посмотри — уже нет никого перед входом, — советует Вера, продолжая тянуть меня в сторону лестницы.
— Что, правда? — радуется норильчанка и делает несколько шагов в сторону выхода.
Но, опомнившись, подозрительно глядя на меня, спрашивает:
— А вы куда?
— Прожектор Толя мне поможет принести, — врёт на ходу Дурашко.
— Прожектор? — морщит лоб Людмилка. — Я с вами!
— Да не надо, зачем ты там нужна? — закатывает глаза Вера.
М-да, Люда нам не даст уединиться.
— Давай попозже сходим, — незаметно подмигиваю я Вере. — Мне посты надо проверить. Где тут у вас запасные выходы?
— Во-о-он там, — хором отвечают красотки.
— Я покажу! — победно улыбается Люда, таща меня мимо столиков в противоположный угол «колодца».
— Толя, неужели тебе такие вульгарные девушки нравятся? — возмущённо спрашивает Людмилка по пути.
— И такие тоже нравятся, — не отрицаю я.
— А знаешь, какая у неё фамилия? — приводит ещё один «убийственный» довод Люда.
Странный вопрос, её по фамилии называл профессор, когда я тут был в прошлый раз.
— Знаю, Дурашко, — принимаю правила игры.
— А вот и нет! Она Горбоносова! В прошлом году замуж выскочила, так муж от неё через полгода сбежал!
Людмилка искрит превосходством, как ей кажется.
— Люд, да мне по барабану, выйдет замуж ещё раз, сменит на другую, — хмурюсь я.
Хмурюсь оттого, что черный, или запасный, выход сейчас открыт, и там стоят курильщики — пяток охранников из ДНД, парочка моих ребят и десятка два парней разной стадии опьянения. Чувствую, придётся разгонять народ и тут. А с кем? Два «афганца», кроме меня, и один из них вообще без кисти левой руки.
К слову, милиция сейчас не умеет работать с такими большими группами людей. Обучение начнётся году в восемьдесят восьмом, когда будут повсеместно разгораться межнациональные конфликты. Тогда парней в форме начнут обучать работать щитами и дубинками в строю, рассекать толпу, использовать «черёмуху» и прочее. Щиты эти жестяные, наверное, лежат где-то, просто не учат работать с ними. Потом появятся красивые прозрачные щиты из какого-то пластика, но непрочные — будут трескаться и ломаться. Друган у меня в милицейском батальоне служил, как раз в Красноярске. Блин! Его сейчас призвать должны были ведь! «Семь, раз» призыв, то есть восемьдесят седьмой год, весна. Мы с ним познакомились уже после его службы в армии в Новочеркасске, он был неплохим борцом в моём весе. Жили с ним даже один год вместе в одной комнате в общаге. Славка Носик, смешная такая
— Эй, в маечке, иди к нам, обнимемся!
Как-то усмотрели Людмилку! Она выходить и не планирует, холодно же на улице.
— Там холодно! — пищит моя провожатая.
— Чего? — возмущаюсь я. — А было бы тепло, пошла бы?
Так стремительно краснеют только рыжие, но Люда не рыжая, однако покраснела за секунду, осознав двусмысленность своего ответа.
— Ты … мы … Что такое говоришь?! Не пошла бы! — гневно пытается выразить свою мысль девушка.
— А почему так сказала? — продолжаю наезжать я. — И кто из вас двоих вульгарный после этого?
— Иди, своих девок обнимай, чухан! — звонко кричит Людмилка толпе КИСИшников, которые в общем-то пока ведут себя мирно.
Но, как вы догадываетесь, после этих слов драка не могла не начаться.
— Да я тебя …, — ужом проскользнув мимо ДНДшников, в универ врывается разъярённый любвеобильный «чушок».
— Ой! — пискнула Люда, прячась за меня.
Джеб в летящего на меня оппонента! Да без перчаток! Выкидываю тело в подтаявший снег, ведь в Красноярске в начале апреля даже плюс был.
— Курильщики, заходим внутрь, — стараясь быть спокойным, кричу я парням из универа.
Это видно по тому, что на них нет верхней одежды, а значит, вышли на минутку посмолить. Да все равно — двери надо закрывать по-любому! Не сдержим натиск, пусть даже там пара-тройка человек останется. Вылетаю навстречу толпе, которая по причине опьянения не так резво реагирует на ситуацию. Хотя вот один из дружков хама попытался сунуть мне в морду. Легко уклонившись кивком головы, бью уже расчетливо смельчака по печени. Не дай боже покалечить никого!
— Парни, стоп! Это Штыба, — вдруг кричит один из парней, загораживая пространство между мной и хулиганами своей тушкой.
С трудом узнаю его. Боксер, вроде как призёр края, из тяжей.
— Да пох! — орет кто-то и прорывается через заслон.
Ну и мне «пох» — третий соперник на снегу пытается продышаться от удара по корпусу.
— Ты что, Семён? — с обидой спрашивают из толпы.
— Он чемпион Европы по боксу, я о вас забочусь же, — мрачно отвечает не такой уж и пьяный заступник.
Конфликт постепенно угас, все, кому положено, зашли в помещение университета, и я смог, наконец, закрыть дверь.
— Толя! Ты, ты! — прижалась ко мне телом Людочка, вызвав завистливо-восхищённый вздох окружающих.
Организм реагирует, как ему и полагается, хорошо хоть в тамбуре темновато.
— Не жмись так сильно ко мне, — шепчу ей. — Иначе я за себя не отвечаю.
— Пффф! — отстраняется от меня девушка. — Другие входы идём смотреть?
— А много их? — спрашиваю я для проформы.