Холодок
Шрифт:
Я улыбнулся. Оказывается, всё не так уж плохо. Небо в алмазах, говорите? Это мы запросто!
========== Глава 54. Чересчур активные жертвы ==========
Небо в алмазах, говорите? Это мы запросто.
Однако эйфория схлынула, и я призадумался. Магия Воды послушно отозвалась на мой зов, однако я вспомнил, с какой лёгкостью Глава Ордена справился с нею. Снова оказаться обездвиженным, но уже надёжно и качественно? Ну уж нет, фигушки. Небо в алмазах будем показывать, как без этого, но лишнее внимание к себе привлекать не стоит – одно хорошо, Главу Ордена я, кажется, озадачил накрепко… С другой стороны, чего ж он мне в самом начале много хорошего разнообразного секса обещал? Блефовал,
Странный, кстати, мужик, этот Глава. Какой-то он… Ну, слова не подберу. Не то чтобы злобный или бесчувственный… Он словно не вырос. То есть нет, с виду он вполне взрослый и умён наверняка, раз уж сумел до Главы дослужиться и сведения об этом гадском тёмном талисмане раздобыть, но… Вот дети, бывает, червяков лопатой режут или бабочкам крылышки отрывают – не потому что садисты и сволочи, а потому что любопытно и не доходит до них, что любой живой твари тоже больно. Не развились у него чувства совсем – ни сострадания, ни милосердия, ни стыда, ни совести. Уж на что Кай-сур с его папашей гады и сволочи, но всё-таки и у них какие-то проблески нормальных человеческих чувств имелись. А тут… Нет, Глава не робот, конечно. Просто другие люди не имеют для него значения. Вот не имеют и всё. Ни детишки эти несчастные, которых использовали, чтобы создать тёмный Талисман, ни женщины-ткачихи, ни брат с племянником, ни даже собственные собратья по Ордену. Он просто не понимает, что другим может быть плохо или больно – таким уж вырос. И в этом смысле байка об отсутствии души прямо-таки в тему звучит. Хотя, конечно, не в отсутствии души дело. Если из ребёнка с самого детства всё человеческое выбивали и изничтожали – что ещё могло получиться? Хотя Кара-суру в этом плане тоже легче не было, но он не такой… совсем не такой… Нет, видно, всё от человека зависит, но, возможно, воспитывайся Глава в любви и ласке, может, и стал бы другим… А может, и нет – чего уж теперь гадать.
Все эти раздумья заняли не больше трёх минут, а потом я осторожно подошёл к двери и попытался её отпереть. Угу, щас. Ожидаемо дверь была заперта. А если вот так попробовать? И я создал в руке тоненький водяной стерженёк, тем не менее, твёрдый и крепкий, и начал ковыряться в замке. К счастью, замок камеры был не навесным, а врезным, а то уж не знаю, как бы я и извернулся.
Стерженёк сработал, как надо, замок неожиданно громко щёлкнул, и я замер. Но топота ног немедленно несущихся вновь запереть меня в узилище Аш-Асинов не доносилось, и я рискнул приоткрыть отвратно скрипнувшую дверь и высунул нос наружу, за пределы камеры.
Пейзаж был, в общем, ожидаемый. Узкий каменный коридор, освещённый слабо горящими факелами – вот безобразие, никаких тебе магических примочек, обычные факелы. В коридор выходили несколько дверей, окованных железом, с глазками, как у тюремных камер. И ни одного Аш-Асина поблизости. Ага. Они ж с войсками Правителя сражаются. Думаю, что Глава оставил в замке минимальное число приближённых – только тех, чьё участие важно в предстоящем ритуале. Может быть, их и больше было, да мы как-то подпортили эти стройные ряды… Ну и замечательно, у них сейчас дел выше крыши, чего им сюда заходить-то? Они ж уверены, что я в амулете, лишний раз «кыш» не скажу, не то что оказать активное сопротивление… Вот и славно.
Пора тут оглядеться чутка, а то всё так тихо и благостно, что аж противно.
И я осторожно стал пробираться по коридору, по пути заглядывая в глазки дверей камер. Первая из них была пуста, следующая – тоже, а вот в третьей сидел, пригорюнившись, связанный молодой Крылатый.
И я вновь сотворил водяной стерженёк и начал ковыряться им в замке. На этот раз дело пошло быстрее, замок щёлкнул уже через несколько секунд, и Крылатый, подняв голову, начал пламенную речь:
– Да будьте вы прокляты, гнусные порождения тьмы… ой! А ты откуда здесь взялся, дитя Моря?
– Да один здешний неадекватный придурок решил, что ему моё сердце для ритуала подойдёт, – небрежно ответил я. – А я против. Мне как-то без сердца некомфортно будет…
– И ты смог освободиться? – поразился Крылатый. – С ума сойти! Беги скорее отсюда, а то эти появятся – вновь в клетку посадят!
– Вот сейчас вместе и убежим, - пообещал я и начал теребить путы Крылатого. Были они, по счастью, вполне обычные, не магические, и я, с помощью магии Воды справился с ними довольно легко – с помощью созданного мной водяного лезвия. Но освобождённый Крылатый только головой покачал:
– Зря ты старался, дитя Моря… На мне амулет. И я не могу покинуть эту камеру.
– Ничего, - пропыхтел, выпуская когти, - я свой перепилил и твой перепилю. Ты только потерпи немного – больно будет. Очень.
Крылатый кивнул:
– Потерплю. Конечно, потерплю. Да я за возможность умереть, как воин, а не как крыса на жертвеннике, всё что угодно вытерплю.
– С чего это ты помирать собрался? – спросил я. – Вот освобожу я тебя, ты крылья расправишь – удерём, только тебя и видели. А Аш-Асины пусть сами с собой ритуал проводят – хоть запроводятся!
Крылатый только зубами скрипнул и сказал:
– Ну же, пробуй, прошу тебя!
Я стал когтями перепиливать ремешок, на котором у Крылатого висел амулет, похожий на мой, стараясь это сделать быстрее. Мне-то на этот раз больно не было, а вот Крылатый побледнел, на висках его выступили капли пота, на руках вздулись мышцы… Но он не издавал ни звука, и я изо всех сил старался справиться со всем поживее. Наконец несколько долгих минут спустя мне это удалось, и разрезанный ремешок упал на пол. Крылатый от души потоптался по нему, а напоследок ещё и плюнул. И попытался развернуть крылья. Крылья у него были просто шикарные – бронзового цвета с золотистыми просверками. И вообще – красивый парень, а уж когда он заулыбался… Хорош, ничего не скажешь. Если бы не Антошка с Муриком, меня бы эта улыбка сразила наповал, а так я просто улыбнулся в ответ и спросил:
– Ну, как? Твои крылья в порядке? Лететь сможешь?
– Да! – радостно воскликнул Крылатый.
– Спасибо тебе, дитя Моря! Меня зовут Солнечный Блик, я хотел бы узнать твоё имя, если ты, конечно, не скрываешь его по каким-либо причинам…
– Мстислав, - снова улыбнулся я. – Меня зовут Мстислав. А теперь давай отсюда выбираться. Ты не знаешь, здесь есть ещё пленники? Я слышал, что для проведения ритуала нужны трое…
– Ты правильно слышал, - кивнул Солнечный Блик, - меня они тоже не особо стеснялись, твари… Здесь есть третий пленник. Они держат его где-то рядом.
– Тогда пошли искать, - сказал я, - я не намерен никого оставлять здесь на расправу Аш-Асинам.
Крылатый только кивнул и мы вышли в коридор и стали вдвоём заглядывать в глазки камер. Сначала нам не везло, но потом Крылатый позвал меня:
– Мстислав! Смотри!
Я подошёл к той камере, куда позвал меня Блик, и заглянул в глазок. Пленник был там, но с ним обошлись ещё хуже, чем с нами. Худой парень с иссиня-чёрной кожей и неожиданно серебряно-пепельными волосами был не просто связан. Он был пришпилен к стене камеры, как жук на булавку. Точнее, на булавки. Острые массивные гвозди пробили его ступни и ладони, а в районе талии его держала толстенная цепь. Казалось, что человек мёртв, но тут он словно почувствовал что-то, слабо пошевелился и с усилием поднял опущенную на грудь голову. Я поражённо вскрикнул – парень смотрел прямо на меня, и зрачки его огромных, изумрудных глаз были вертикальными.