Холодок
Шрифт:
Что? Неужели он о маме? О моей маме?
– Девушка, - продолжил рассказ Хозяин, - узнала о том, что у Димы имелся богатый дядя за океаном. Поэтому она ответила на Димины чувства, а он, дурак, был на седьмом небе от счастья. Саша же благородно отошёл в сторону. Казалось бы, отошёл…
А потом была свадьба, свадебное путешествие и два года самой прекрасной семейной жизни. Через год Димин престарелый родственник скончался… И он стал очень богатым человеком. Очень. Даже дал Саше денег на развитие дела – отчего же не дать по дружбе? Какие могут быть счёты между друзьями?
Дела
– Что было дальше? – спросил я, а внутри было так больно – не продохнуть. Я не сомневался, что Хозяин рассказывает о моих родителях… о моих папе и маме… и что самые пакостные сюрпризы ещё впереди.
– Дальше? – хмыкнул Хозяин. – Дальше был отпуск в горах, в который отправились Дима и его молодая жена. Она как-то неожиданно увлеклась всей этой романтикой – горы, палатки, гитара, покорение неведомых вершин… Диме не очень нравилось это её новое увлечение, но кто из нас хочет выглядеть трусом в глазах любимой? К тому же на этот раз не намечалось ничего экстраординарного – только катание на лыжах…
Из этой поездки девушка вернулась одна – они попали под лавину, говорила она, и Диму не удалось найти… И плакала. Естественно, Саша утешал бедную женщину, потерявшую мужа. Себя не щадил, утешал днём и ночью… А через полгода они поженились… И сынок у них родился. Мстиславом назвали…
Хозяин помолчал, потом вылил из бутылки оставшийся виски, залпом выпил и продолжил:
– Только вот не погиб Дима-то… Хоть и искали его не там. Его местный охотник в горах нашёл, выходил уж, как сумел, только вот в больницу отправить не смог – зима началась лютая, снежная… Так и пробыл Дима у охотника… Надолго остался… А когда в зеркало на себя смотрел – умереть хотел. Потому как лицо ему лавина стесала, пока за собой тащила, да и обморозился он капитально… И детей у него не будет… Никогда… Так и выжил в горах в охотничьем домике бирюк бирюком полных три года. А потом такая его тоска одолела – по людям, по прошлой жизни… Решил он узнать, как там его любимая и друг живут. И узнал. Что жена любимая наследство получила, в новый брак вступила, ребёночка новому мужу родила… И что они живут – в ус не дуют. Дима дураком не был, сложил два и два понял, что не просто так он под лавину попал… И решил извести всю эту подлую семейку – так что и следов бы не осталось… Был у него один секретный счёт… на всякий случай. Вот с него Дима начал снова подниматься. Долго поднимался, долго месть свою холил и лелеял… В таком деле торопиться не след – месть – это блюдо, которое подают холодным. Друг неверный и жена-предательница и позабыли про него давным-давно, жили себе, ребёночка растили… Трудно было к ним подобраться, но он смог. Нашёл нужного человечка, повязал его накрепко… Всё получилось.
Жёнушка его бывшая слабой на передок оказалась, в нужного человечка влюбилась, как кошка… Даже не переживала особо, когда муж погиб, а сын калекой остался. Плохо человечек сработал, надо было, чтоб оба подохли, да, видать не судьба… Вот и пришлось потом подчищать… Как тебе история? А, мальчик-призрак?
–
Мужчина зловеще скалится, и я понимаю, что передо мной самый настоящий сумасшедший – буйный и опасный:
– Я хотел, чтобы их не стало – и их не стало! Валик своё дело сделает – тоже исчезнет… А уж жёнушка моя бывшая… да сдохнет она под забором, но прежде помучается… шлюхой привокзальной будет… у бомжей за фанфурик* сосать… А дочурку её я к себе заберу и сам воспитаю… Как положено… Я ведь всегда детей хотел… много… А теперь – когда сдохну – ничего от меня не останется… так вот, пусть и от Сашки ничего не останется! Сдох его наследничек! Сдох! Сдох!
И Хозяин, уронив голову на руки, начинает смеяться совсем уж жутко.
Я отшатываюсь. Мне становится страшно за мать и маленькую сестрёнку. Понятное дело, когда Валик переведёт отцовские денежки на счета Хозяина – ему наступит конец. И его мне нисколько не жаль – он отца убил и меня убивал два раза… Какая уж тут жалость… Но мама… Пусть она повелась на этого дешёвого хлыща… Пусть отправила меня в интернат… Но такой мести она точно не заслуживает. А что уж станет со Светочкой в лапах у этого маньяка – даже и думать не хочется. Нет, надо что-то делать, но что? Ведь в этом мире я призрак, и видят меня, похоже, только явные неадекваты… вроде этого Димы.
Хозяин поднимает голову и смотрит на меня. А я вижу, как стены комнаты начинают растворяться, таять… И Хозяин тоже тает, но он успевает крикнуть:
– Заходи ещё, мальчик-призрак! Милости прошу к нашему шалашу! Я уже к тебе привыкать нач…
Последнее слово словно обрезают. А потом я начинаю ощущать, как меня отчаянно трясут и умоляют:
– Холодок! Холодочек! Проснись, пожалуйста! Ну, проснись же!
Я открыл глаза и увидел встревоженных Антошку и Мурика, который был на этот раз в своей человеческой ипостаси.
– Что… случилось? – с трудом выдавил я.
– Ты так стонал во сне, - тихо сказал Антошка.
– Тебе было плохо… и больно… я чувствовал, - высказался мьяли. – Я пытался пройти за тобой в твой сон, чтобы помочь и успокоить, но мне не удалось… Я никак не мог настроиться на тебя… Ты словно пропадал. И тогда я испугался, разбудил Антошку, и мы стали вместе будить тебя… А ты всё не просыпался…
Тут мьяли всхлипнул:
– Не уходи больше… позволь мне сопровождать тебя… Я не смогу жить, если ты уйдёшь…
Я обнял вздрагивающего мьяли, стал гладить по спине, по лопаткам, по спутавшимся рыже-чёрным волосам. Антошка обхватил нас обоих… и я физически почувствовал, как тает ледяная корка, которой покрылось моё сердце после рассказа Хозяина. Мы вместе. Мы что-нибудь придумаем. Обязательно придумаем.
Так мы и сидели, обнявшись до тех пор, пока снаружи не раздались шаги, а потом деликатное покашливание. А потом голос Мит-каля произнёс:
– Мальчики, вы бы вставали уже. Дракон вернулся. И у него для нас новости.