Холокост и православная церковь

Шкаровский Михаил Витальевич

Послание митрополита Стефана было доставлено Борису Ш, и П. Груев сообщил Владыке, что царь отнесся к нему с большим вниманием и обещал максимально облегчить проводимое по закону преследования евреев. В результате гонения были уменьшены, опасность отправки в Польшу первой группы евреев из Ломского концлагеря устранена, режим в других лагерях смягчен и задержанные в Софии в полицейских участках, за небольшими исключениями, освобождены. Однако значительную часть евреев Софии в ходе проведенной с 26 мая по 7 июня акции все-таки выслали в провинцию, причем 120 человек заключили в концлагерь Самовой⁶⁸²⁶⁸³.

27 мая состоялось внеочередное заседание Священного Синода, на котором митрополит Стефан сообщил, что «еврейское

меньшинство в столице подверглось тяжелым моральным и физическим преследованиям», снова просил защитить евреев и уведомил архиереев, что ввиду исключительных условий указал подведомственным ему священникам принимать в лоно Болгарской Православной Церкви «большое количество» иудеев. Члены Синода выслушали это сообщение с большим вниманием и, «ввиду исключительных условий», поручили митрополиту Неофиту встретиться с Б. Филовым и П. Груевым, чтобы еще раз напомнить позицию Церкви. На следующий день наместник-председатель Синода написал соответствующее письмо премьер-министру и министру иностранных и религиозных дел⁶⁸⁴.

28 мая правительство известило митрополита Стефана, что оно не будет признавать крестильные свидетельства Софийской митрополии. Владыка в свою очередь тут же информировал Синод, что исполнял свой долг, а правительство «вступает в пререкание с Апостолами Церкви». В тот же день малый состав Синода решил, что невозможно не принимать в Христианскую Церковь евреев, и уведомил Министерство иностранных и религиозных дел, что Церковь не подчинится любому запрещающему указу, так как «не может отказать от заветов Спасителя»⁶⁸⁵. Фактически Священный Синод был готов буквально распахнуть ворота храмов для массового крещения с целью спасения жизни евреев, если бы не удалось избавить иудеев от депортации.

Такая опасность вновь появилась в июне 1943 г. В этом месяце была предпринята третья и последняя попытка депортировать болгарских евреев в Германию. Комиссариат по еврейскому вопросу даже арендовал шесть кораблей на Дунае для перевозки 25 тысяч человек, но сопротивление общественности, в том числе церковной, сорвало и третью попытку⁶⁸⁶.

В эти дни митрополит Стефан обратился с архиерейским посланием к народу, призывая не оставлять гонимое еврейское меньшинство в унынии и отчаянии и содействовать ограничению произвола Комиссариата по еврейскому вопросу, чтобы избежать позорных действий, о которых в ближайшем будущем придется сожалеть. Этим дерзким поступком Владыка вызвал гнев многих правительственных чиновников. Комиссариат по еврейскому вопросу направил официальную жалобу на митрополита в Совет Министров, указывая, что «его заступничество за пакостный еврейский элемент мешает эффективно применять Закон». Молодежная организация Всеболгарского союза «Отец Паисий» и Болгарский национальный легион расклеили в Софии листовки, в которых обвиняли митрополита Стефана в предательстве болгарского народа и «родоотступничестве».

Филов через секретаря отправил Владыке последнее предупреждение прекратить подобную деятельность, а главный прокурор начал собирать доказательства для его привлечения к судебной ответственности за антигосударственную деятельность (в конце концов дело митрополита заглохло). В этот период комиссариат старался привлечь к ответственности священнослужителей, крестивших особенно много евреев⁶⁸⁷.

В середине июня митрополит Стефан встретился с начальником дирекции исповеданий Константином Сафаровым в связи с отказом государственных органов признавать крещения евреев в 1943 г. и решения Министерства внутренних дел о закрытии на определенное время софийских церквей, чтобы прекратить массовые крещения (в результате эту акцию отменили)⁶⁸⁸. Затем Владыка собрал софийское духовенство на конференцию и детально разъяснил ему положение с еврейским вопросом, после чего было решено с умением и тактом отстаивать права евреев, с пастырской любовью приобщать их к Православию, не бояться преследований властей и служить преданно и жертвенно. После конференции митрополит издал окружное

послание об отношении клира и православных болгар к евреям, в котором говорилось, что Церковь должна оказывать покровительство всем гонимым евреям, без различия вероисповедания. Это послание также стало предметом обсуждения в Совете Министров⁶⁸⁹. По некоторым сведениям, митрополит Стефан даже обратился к царю Борису III с амвона храма Святой Недели с предупреждением, что предаст его анафеме, если он выдаст Германии болгарских евреев⁶⁹⁰.

Митрополит Стефан был самым активным, но не одиноким в своей борьбе, его поддерживали все члены Синода, а, следовательно, и вся Болгарская Церковь. 22, 24 и 25 июня Синод в полном составе снова обсуждал положение евреев, полностью одобрил действия Владыки Стефана и настоял на проведении ряда мер по защите его архиерейского достоинства, а, следовательно, и нравственного авторитета Церкви в обществе. В это время митрополит Неофит встречался с премьер-министром, министром внутренних дел и комиссаром по еврейскому вопросу, в результате чего было достигнуто соглашение о крещеных евреях, в частности им разрешили не носить отличительные знаки⁶⁹¹.

29 июня Священный Синод в данной связи постановил: 1. Епархиальным архиереям принять соответствующие меры, чтобы не давать повода к нареканиям и подозрениям в обществе и усилить церковную дисциплину в клире; 2. Сделать краткое сообщение в прессе о позиции Синода по еврейскому вопросу, а если цензура не позволит, опубликовать его в окружном послании; 3. Отправить правительству письмо с выражением негодования, что, несмотря на многократные просьбы Синода, цензура допускает клевету и нападки на духовных лиц, подрывающие авторитет Церкви; 4. Заявить правительству энергичный протест относительно анонимных издевательских листовок о митрополите Стефане и выразить просьбу принять меры против их распространения⁶⁹².

Характерный случай произошел осенью 1943 г. В г. Руссе временно причалили два корабля под немецкой охраной, перевозившие по Дунаю 380 евреев (видимо, из Венгрии). Узнав об этом, митрополит Доростолский и Червенский Михаил со своим протодиаконом Александром Шабановым поднялся на корабли и потребовал от охраны допустить его к несчастным, чтобы исполнить свой христианский долг. Так как евреи были без еды и питья, Владыка организовал для них раздачу пищи и воды, вопреки сопротивлению немецкой охраны⁶⁹³.

Энергичные действия митрополита Стефана и других членов Синода фактически спасли жизнь десяткам тысяч евреев. Сопротивление Болгарской Православной Церкви их депортации из Болгарии было самым сильным и практически неопровержимым аргументом для принятия царем решения не допустить в его стране «окончательного решения еврейского вопроса»⁶⁹⁴. Неоднократные встречи церковных иерархов с Борисом III и другими руководителями государства с целью защитить своих соотечественников еврейского происхождения все-таки оказали воздействие. В конечном итоге царь, несмотря на давление Германии, отказался передать болгарских евреев в нацистские лагеря смерти, и, таким образом, 48 тысяч человек избежали уничтожения (здесь свою роль сыграло и изменение хода войны в пользу стран антигитлеровской коалиции).

В июле 1943 г. царь Борис III пригласил к себе немецкого посла А. Бикерле и категорически заявил ему: «Евреи моей страны — ее подданные и всякое посягательство на их свободу мы воспримем как оскорбление болгарам»⁶⁹⁵. В это время Б. Филов записал в своем дневнике: «Его величество полностью отменил меры, принятые против евреев» (что не совсем так, — закон «О защите нации» не был отменен). В литературе даже существует версия, что Борис III именно за указанные действия был тайно отравлен нацистами, так как он скончался вскоре после возвращения из ставки Гитлера, где окончательно отказал фюреру в выдаче немцам болгарских евреев⁶⁹⁶. Однако данная версия не подтверждается документами, царь умер естественной смертью от инфаркта.