Холостяк
Шрифт:
— Советник? — улыбается она покрасневшими и припухшими губами.
— Да?
— Перестань говорить и сделай со мной что-нибудь такое, о чем мы оба, вероятно, пожалеем.
Глава 34
Серена
Дерек входит и выходит, его толчки сильные, будто он наказывает меня. Ненасытно. Властно. С каждым восхитительным толчком его плоти во мне разгорается тепло. Мы могли бы продолжать так всю
Наши губы сливаются в жарких, упоительных поцелуях, а руки жадно бродят по телам друг друга.
Его вкус на моем языке, его тело напротив моего — истинное блаженство.
Через несколько минут мое тело полностью охвачено жаром, идущим от самого центра и ослабленных дрожащих бедер. Я стону в его рот, Дерек знает мое тело. Его пульсирующая длина все быстрее и быстрее проникает в меня, наполняя, пока я наслаждаюсь самым невероятным ощущением тепла, которое когда-либо у меня было.
Когда я кончаю, мое тело обмякает и дрожит. Он выскальзывает из меня и продолжает поглаживать член, пока не выстреливает спермой мне на живот. Я смотрю на него, улыбаясь, и выражение моего лица, определенно, глупо-счастливое.
— Я влюбляюсь в тебя, Серена, — говорит Дерек. — И не знаю, как остановиться.
— Мне понравилась твоя семья.
Воскресным поздним вечером я лежу в объятиях Дерека в его постели. Мы вместе покинули дом его родителей, и он отвез меня к Деми за моими вещами.
Никто не задавал вопросов. Никто не смеялся и не позволял своим взглядам задерживаться на нас слишком долго. Как будто они задолго до нас знали, что это произойдет.
И как бы забавно ни звучало, Деми стала моей лучшей подругой. Лучшей — самой милой, доброй и самой бескорыстной. После выходных в Нью-Йорке и всего, что случилось с Кейром, мне пришлось порвать с моей последней оставшейся подругой. Не думаю, что смогу называть Поппи подругой после всего, что она сделала.
Она была в смятении, умоляла о прощении и извинялась, утверждая, что не знала, что Вероника подтолкнула Кейра к этому, но ей с самого начала не следовало ставить меня в такое положение. Ей никогда не следовало заманивать меня в Нью-Йорк на «выходные для девочек» если все, что она хотела, это вернуть меня на путь хаоса и разрушения к Кейру.
В конце нашего разговора я сказала ей, что в следующий раз, когда сольет информацию в «Пейдж Сикс», она будет иметь дело с моим адвокатом.
После этого она повесила трубку, и в последующие дни «желтая пресса», казалось, поутихла.
По крайней мере, так мне сказала Деми.
Я не хочу проверять.
— Ты счастливый человек, — говорю я Дереку. — Все, что у тебя есть, — это то, о чем я всегда мечтала в детстве.
— Все будет в порядке.
Глядя в потолок, он проводит пальцами по моей руке.
Я прижимаюсь щекой к его обнаженной груди и слышу тихие удары сердца.
— Хотела бы я, чтобы тебе не пришлось идти завтра на работу, — говорю я уныло, поглаживая пальцами его рельефный пресс. — Мы могли бы лежать
Дерек посмеивается.
— Соблазнительное предложение? — дразню я.
— Я не иду завтра на работу, — говорит он. — Я в оплачиваемом отпуске.
Я подскакиваю, поворачиваясь к нему лицом.
— Что? Почему?
— Кто-то подал жалобу. — Даже в темноте я вижу, как напряглось его лицо.
— Пожаловался на что?
— Сексуальные отношения с клиентом в ходе представительства интересов являются основанием для дисциплинарного взыскания, — говорит он. — Любой может сообщить об этом в коллегию адвокатов штата. Все заявления должны быть рассмотрены. Оплачиваемый отпуск — это протокол нашей фирмы.
— Что будет дальше?
Дерек выдыхает.
— В лучшем случае у меня будет выговор в частном порядке. В худшем — меня временно лишат лицензии. Или вообще запретят работать.
— Боже, Дерек. — Мои пальцы дрожат, когда я подношу их к губам. — Это моя вина.
— Они не запретят, — говорит он.
— Откуда ты знаешь?
— Сексуальные отношения с тобой нарушают Типовой кодекс и Типовые правила, но они не являются основанием для полного запрета. Коллегия любит пугать этим.
— Они могут временно лишить тебя лицензии?
— Могут. — Он поправляет подушки позади себя, выглядя расстроенным. — Скорее всего, меня публично осудят. Они сделают мне выговор в письменном виде, который войдет в мое досье на фирме, и это будет мера общественного порицания. Любой, кто ищет мое имя или запрашивает мое досье, будет иметь доступ к этой записи. Они узнают, что я сделал.
— Это ничем не лучше. Это будет преследовать тебя до конца твоей карьеры. — Я никогда не чувствовала себя так ужасно. — Прости, Дерек. Я просто хотела приятно провести с тобой время. Я не знала, что это приведет ко всему этому...
— Я пытался предупредить тебя. — Он берет мою руку, подносит ее к губам и целует. Притянув меня к себе, прижимается к моим волосам, его теплое дыхание касается моего уха. — Я не хочу больше говорить об этом, Серена. Что сделано, то сделано.
Через несколько минут Дерек засыпает, а я не могу заставить себя расслабиться. Моя голова занята мыслями, которые не хотят исчезать. Я чувствую себя виноватой.
Он выглядит таким спокойным, когда спит, но за этим безмятежным фасадом скрывается человек, который проходит через ад…
И это все из-за меня.
Мой желудок сжимается, скручивается и опускается вниз. Меня тошнит от осознания того, что я с ним сделала. У него впереди была потрясающая карьера, а я все испортила, и теперь на нем словно какая-то черная метка, которой он не заслужил.
Я провожу пальцем по контуру его подбородка, нежно глажу полные губы, а затем провожу по его идеальному носу.
Я вижу себя с этим человеком. Вижу, как выхожу за него замуж, рожаю детей, обосновываюсь на окраине какого-то красивого, сонного городка вроде Рикстон Фоллс. Впервые в жизни я вижу себя счастливой.