Холостяки умирают одинокими
Шрифт:
И вдруг раздался стук в дверь.
Я замер. Видимо, ненадежное мне попалось укрытие. Но тянуть резину было бесполезно.
Я прошел к двери и гостеприимно распахнул ее в предчувствии, что тотчас меня схватит за грудки Фрэнк Селлерс, вытащит в холл, шмякнет спиной о стену и спросит, с кем, черт побери, я осмелился шутить.
На пороге стояла улыбающаяся Даффидилл Лоусон.
– Ну как у меня получилось? – спросила она.
Глава 13
– Что
– Будет, – заверил я. – А пока лучше расскажи, что там происходило.
– Что происходило? – воскликнула она огорченно. – Разве ты не наблюдал за мной в бинокль, бес тебе в ребро?! Это один из лучших моих стриптизов.
– Стриптиз я видел, но что было потом?
Она приникла ко мне, правой рукой обвив мою шею, левой теребя шевелюру. Лицо сияло триумфом победительницы ярче, чем от страсти. Именно такими глазами и должна смотреть заштатная актриса, дождавшаяся появления своего имени на первой полосе.
– О, Дональд! – вымолвила она в упоении и поцеловала меня.
Тот еще был поцелуй.
– Дональд! – повторяла она, пока я возился с дверью. – Ты гений, ты…
– Рекламная сторона дела – это Колли Норфолк.
– Чушь, – возразила она. – У Колли не хватило бы извилин, мне-то не пудри мозги. Я знаю, кто все придумал. А теперь скажи, Дональд, как я смотрелась?
Она пересекла темную комнату и застыла у окна, глядя на строения мотеля. Потом схватила бинокль и направила его на свою освещенную комнату.
– Держу пари, ты видел все, – сказала она и рассмеялась. Этот горловой смех звучал очень маняще. – Как я смотрелась, Дональд?
– Ты была восхитительна.
– Профессиональная работа, Дональд. Любая женщина может сбросить с себя одежду – так или иначе. Но раздеться, доведя публику до белого каления, это, скажу тебе, чего-то да стоит.
– Ты сработала блестяще.
– Проняло?
– Еще как!
– Держу пари, тебе с этим биноклем казалось, только протяни руку – и дотронешься до меня.
– Одна беда – оконное стекло здесь и оконное стекло там, в мотеле.
Она снова рассмеялась:
– Но сейчас-то нет никакого стекла.
– Если рассчитываешь на утренние газеты, – сказал я, – побыстрей рассказывай, что там произошло. Тогда я позвоню Колли, а он настропалит репортеров. Полицейские задавали тебе вопросы?
– Очень немного. Им так хотелось заполучить этого Тома-соглядатая, что ни на что другое они не обращали внимания. Он им взаправду был нужен.
– Кем же он оказался?
– Странная такая личность по имени Росситер Бэнкс.
– Второе имя у него есть?
– Дадли. У него были при себе водительские права. Полиция взялась за него основательно. Они приволокли его ко мне на опознание, после того как я оделась.
– И
– Конечно.
– Ты успела разглядеть его лицо?
– Успела, а что тут удивительного? – рассмеялась она. – Он за это же время успел разглядеть гораздо больше. Он так таращил глаза! И потерял всякую осторожность, вылез на самый свет. Челюсть у него отвалилась аж на целый фут. За какую-то минуту он загипнотизировался до полного обалдения.
– Бэнкс… – повторил я. – Ты что-нибудь о нем узнала?
– Я о нем проведала все. Прежде чем увести, полицейские его допросили, и он выложил им свою историю… насчет тебя, Дональд.
– Насчет меня? Я же сказал, именно Колли…
– Не о том речь. Он крутился под окнами мотеля из-за тебя.
– Ого? – удивился я.
– Ага! Он управляющий местным телеграфом. Не такая уж большая контора, но стратегически важная, потому что расположена в районе, где живет полицейский чин по имени Селлерс.
Я внезапно сел. Как сигнал опасности по позвоночнику потянуло холодком. Тепло от ее поцелуя вмиг испарилось, словно в жилы влили ледяную воду, а бешено колотившийся пульс пришел вдруг в норму.
– Что дальше? – потребовал я продолжения.
– Кажется, этот Селлерс дал телеграмму в Сан-Франциско, в какую-то компанию по электронике, переслав твой портрет и сообщив имя. Он хотел узнать, не приобретал ли ты за последние сорок восемь часов подслушивающее устройство для автомобилей. И получил ответ – приобрел.
– И что сказал по этому поводу Бэнкс?
– Ну, Бэнкс сказал, что ты затеваешь интрижку с одной телеграфисткой из его подчиненных, и ему показалось, ты назначил ей свидание в мотеле «Плавай и загорай». Дело в том, что Селлерс отправил куда-то еще телеграмму, а в ней сказано: некто Роберт С. Ричардс оформился в мотеле на ночь, когда случилось убийство, а по описанию он смахивает на тебя… Кажется, Ричардс явился в мотель один, без жены или женщины, способной сойти за жену, администраторша этому удивилась и в точности запомнила странного постояльца. В результате, когда полицейские поинтересовались, не произошло ли в ночь убийства чего необычного, она припомнила, что ты был без жены. Селлерс знал, что в мотеле останавливался ты.
– Продолжай, – попросил я.
– Ну, Бэнкс видел эти телеграммы и вообразил, будто ты собираешься провести в мотеле ночь с его сотрудницей. Ее имя… подожди минутку, Дональд… честное слово, я вечно забываю имена…
– Хайнс, – подсказал я.
– Вот-вот, Хайнс, – подтвердила она, – а зовут Мэй. Короче, он отправился в мотель поразнюхать и сразу же напоролся на мой стриптиз в окне – он, правда, не догадался, что это стриптиз. Ему показалось, просто хорошенькая женщина раздевается перед сном, а больше он ни о чем сообщить не может. Такова его версия.