Хомо сапиенс козлинус. ЗЕВСограммы

Среди множества российских сайтов, несомненно, один из самых популярных – Стихи. ру, где размещают свои поэтические произведения более 800 тысяч авторов! И что, эти стихи кто-то читает? – спросите вы. Да ещё как читают! А одним из самых читаемых авторов является саратовский поэт Евгений Запяткин. Шутка

– Евгений Викторович, ваш литературный псевдоним – ЗЕВС. Эта хитрая аббревиатура-шифровка предполагает громометания. Известно, как «корабль назовешь…» На кого или на что гневаетесь?

– Тот бородатый Зевс, которого все знают, ко мне не имеет никакого отношения, вернее, я к нему не имею ни отношения, ни белой зависти. С именем древнегреческого громовержца чисто звуковое совпадение. Так пошла моя родословная и нарекли родители, что литературный псевдоним образовался сам собой: ЗЕВС – Запяткин Евгений Викторович Саратовский. Не знаю, писал ли мифологический герой стихи, но я мучим этим творческим недугом уже более 48-ми лет.

– Товарищ ЗЕВС! Первые ваши четверостишия, названные позднее ЗЕВСограммами, появились на Стихире в 2003 году, затем два года вы молчали, а с 2006-го стали баловать народ регулярно. Муза прилетела и, судя по плодовитости вашего творчества, не думает покидать? Какая Муза вас укусила? Чем вдохновляетесь?

– Вы удивитесь, но вдохновляться приходится от всего. Видимо, так устроена моя черепная коробка и организована душевная структура, что брось взгляд на любой предмет – и попёрло! Поэтому Муза меня кусает где угодно: при ходьбе, сидении, лежании, даже во сне.

– Процесс создания четверостиший, афористичных, заключающих в себе глубокий смысл, мучителен?

– Вот как раз чаще всего это не процесс, а вспышка, моментальное действие. Ты же себе не говоришь: вот сейчас создам шедевр, опоэтизирую какую-нибудь интересную мысль. Всё возникает внезапно и ложится на бумагу. Кстати, не всегда на бумагу. Уже несколько тысяч ЗЕВСограмм не имеют своего рукописного варианта – только печатный, компьютерный. Работать на клавиатуре тоже заманчиво: сидишь постукиваешь, оттяпываешь лишнее, оставляешь ценное, совершенно не думая, для кого и для чего и зачем так много. Остаётся только один вариант. У меня основные муки творчества связаны с подбором рифмы, не какой попало, а точной, какую порой найти невозможно, так как её, скорее всего, не существует в языке. Тогда приходится менять всю стихотворную конструкцию и искать эквиваленты. Бывает, что за час родится 10–15 четверостиший, а бывает, что над одним бьёшься без особого результата.

– Что характерно, отзывы читателей также метки и кратки, как и ваши ЗЕВСограммы. Люди пишут: «А-ха-ха-ха-ха!», «Что верно, то верно», «Спасибо, открыли глаза» и даже – «Свят-свят!», «Путину бы понравилось…» Есть и критика: «Запутываете читателя». А как вы относитесь к критике?

– К критике отношусь с большой симпатией. Тут, главное, не нервничать и не думать, что если тебя критикуют, то ты никудышный. Справедливая, умная критика помогает творческой личности не повторять ошибок, постоянно совершенствоваться. Она делает из тебя искусного резчика по слову. А если только одна хвала и похвала – это очень вредно, можно затормозиться в развитии.

– Некоторые писатели от написания романов плавно перешли к стихам. А вас с малых на крупные формы не тянет?

– Крупные формы были. «Балаковская поэма», например. Повесть «Тень Высоцкого». Но новый формат жизни, когда из десятилетия в

– Как вы справедливо заметили, «никто не станет Пушкиным вторым», «для одних Пастернак – поэт, для других лишь сорная трава». И вообще много ЗЕВСограмм посвятили поэтам и поэзии. Есть ли у вас кумиры среди собратьев по перу?

– Не знаю, кумиры ли они, но мудрые учители – это точно: Маяковский, Евтушенко, Вознесенский, Рождественский, Губерман. Я бы мог назвать ещё десятки имён, в чьём творчестве нахожу интеллектуальную изысканность и духовную энергию.

– Думаю, вам было бы о чём поговорить с Губерманом, несмотря на полярность воззрений. Сравним хотя бы: «Нам и старость не угроза» (Запяткин) и «Старость не радость, маразм не оргазм» (Губерман).

– С Игорем Губерманом я разговариваю ежедневно, восторгаясь его гариками или вступая с ними в спор. Такого афориста, как Губерман, мир ещё не знал. Для русской словесности – это приобретение, сравнимое со скифским золотом. Не буду скрывать, он влияет на меня, как ветер на флюгер. Это видно хотя бы по такой ЗЕВСограмме:

– А ваше замечание «с кумиром лучше не встречаться» обусловлено какой-то интересной встречей?

– Знаете, раньше к нам привозили апельсины раз в году, под новогодний праздник. Сегодня апельсинами даже свиней кормят – приелись. Так и с кумиром: пока он существует в образе, обрамлённом приятной мечтой, он помогает идти вперёд и выше. Другое дело, что личной встречи с кумиром может не быть никогда. Пусть уж лучше останется он недосягаемым.

– Правда ли, что ваш дядя работал в «Комсомольской правде»?

– Правда. Но это дядя моей жены Тамары, Иван Иванович Жуков. Он был заместителем редактора «Комсомольской правды» в 80-е годы. Встречался со многими знаменитостями и писал о них очерки. У него есть книги о Михаиле Шолохове и Александре Фадееве.

– Не сыскать темы, которую вы не отразили бы в стихах. Мужчина и женщина, любовь и ненависть, политика и культура. Советы даёте тоже на все случаи жизни. Даже инструкция «Как быть счастливым» уместилась в «прокрустово ложе» четверостишия. А если немного подробней. Какой он, рецепт счастливой жизни Евгения Запяткина?

– На выбор ЗЕВСограммы о счастье: