Хомячок на лезвии. Дилогия
Шрифт:
— Ржадь! — выругался белый меч. — Я ведь подозревал. Но никак не мог подловить его на этом, чтобы запретить. А в пустоту без аргументов орать бесполезно — он делает рожу кирпичом и только улыбается.
— Выделю тебе два десятка, — решил я. — Больших кубов. Тебе с мелкой тех двух, что я уже дал, хватит минимум на месяц. В старика вольешь первый десяток. А второй заныкай поглубже. Это неприкосновенный запас. Не только для вас, но и для других. Мало ли что случится, лучше разложить поковки по разным наковальням.
— Еще влить в него надо будет постараться, —
— Ну, спать он рано или поздно ляжет, — пожал я плечами и встал. — Мы поедем в отель. Заодно скажу на ресепшене, что ангажирую тебя надолго, чтобы не искали. Крыкса оставляем тебе, как договорились. Хотя я и не понял, с какой радости ему такое доверие с твоей стороны.
— С какой-какой, это старик ему доверяет, — насупился белый меч. — Крыкс — аферист высшей пробы. Но ребенка он не обидит, и с какой-то стороны я даже рад, что теперь мы четко и явственно союзники. Хотя за надувательство все равно еще ему отомщу, просто выжду, когда настанет подходящий момент.
— Ну-ну, — хмыкнул я, еще раз понимая, какой на самом деле Кайден еще ребенок. С другой стороны — чего еще ожидать от лелеемых клановых детей?
Уезжали мы с Лали спокойно, но на душе у меня было тяжело. Я понимал, что абсолютно согласен с мнением Кайдена: детям-Оружиям много не надо — ласковое обращение, Мастер. Тут и взрослому срывает крышу, не то что мелкому. А еще этот разговор разбередил старые, давно забытые раны. Ведь я такой же. Тоже Оружие.
Ненавижу. Как же я ненавижу собственную природу, требующую буквально раствориться в Мастере, самому надеть на себя ментальные оковы! Привязка, зависимость. Ненавижу!
Как хорошо, что Лали — человек.
Глава 48
Лали
Клетку с хомячихой я хозяйственно прибрала обратно в антиграв и сделала морду кирпичом, когда тащила ее мимо стойки регистратора в отеле. Еще чего! Оставлю я мою прелесть на попечение двух жуликов, как же. И в гараж тоже не сдам, даже под охраной куцыра. Как пить дать утащат и потом скажут, что так и было. Если и выплатят компенсацию — то как за обычного хомяка. Р-р-р! Мое!
— Ты так и будешь обниматься с этим зверьком? — поинтересовался Мез, стягивая куртку и бросая ее на кровать. — Я не то чтобы против… но у меня на тебя были другие планы, в которых второй хомяк не предусмотрен. О, а это что? — Он нагнулся и поднял выпавшую из клетки плоскую лепешечку. — Хм… хм…
— Только не жри! — торопливо выпалила я, пытаясь отобрать мутный кристалл у Меза. Но тот машинально поднял его на вытянутой руке, не давая мне дотянуться. — Отравишься!
— Кх-х-х, — подавился Мез, и глаза у него временно стали больше и круглее, чем обычно. — С чего ты взяла, что я буду есть отходы жизнедеятельности этого животного?!
— Ну, там мра. Она ж чуется… с голодухи так и тянет сунуть в рот. — Я и сама слегка смутилась от своих мыслей.
— Мра? Ну да, есть немного. Только сырая, непереработанная.
— Ага. Типа того. А еще это хомячиные эти... как ты сказал... отходы жизнедеятельности. Мы купили аномального хомяка, не простого. — Я любовно посмотрела на ценного зверька.
— Вот теперь я окончательно ничего не понял. Животное — артефакт? Или оператор? Два в одном? — забормотал Мез себе под нос. — Нет, если б был «два в одном», он бы просто впитал эту мру. Тут что-то другое. Хм, вариация сэвена? Только не для хранения, а для производства? И кто же умудрился такое создать?
— Да просто хомяк. — Я вздохнула и пристроила клетку на низкий столик. — Который родился и вырос внутри черной аномалии. Сам мутировал. Жрет чернух, какает вот этим. Я, когда была совсем мелкая и только-только начинала выживать во внешнем мире, разок наткнулась на их нору. Ну и нашла немножко отходов жизнедеятельности. С голодухи и сдуру сразу в рот сунула — чуть не окочурилась прямо на месте. Сама не знаю, как выжила, но блевала дальше, чем видела, еще с неделю.
— Если оно такое вредное, почему ценится в качестве денег? — поинтересовался мой пришелец.
— Ну так артефакты из него могут мру достать. — Я вздохнула. — Если уж совсем припрет. Но, сам понимаешь, пока не того, желанием особо никто не горит. А в качестве эквивалента обмена эти штучки оказались очень удобные — легко сортировать по размеру, насыщенности и так далее.
— Возможно, — кивнул Мез. — Забавная вышла валюта. Хм, а если попробовать так? — Парень снова просунул в клетку руку и протянул хомячихе палец. Та сразу в него вцепилась и начала облизывать. — А вообще, неужели никто не догадался разводить этих зверюшек и собирать деньги лопатой?
— Они в неволе не размножаются. — Я с интересом следила, как мелкая тезка обсасывает пальцы пришельца и едва не урчит от удовольствия. — Да и вообще, я первый раз вижу, чтобы кто-то поймал аномального хомяка. Наверное, эта самка совсем-совсем молоденькая, еще детеныш. И страшно любопытная, раз вылезла далеко за границы аномалии.
— Система у вас какая-то сложная и косая, — пожал плечами Мез, отбирая руку. — Посмотрим, чем теперь она… кхм… так вот, косая система. Допустим, такие хомяки только в аномалии. Как тогда вы набираете деньги?
— Есть старатели, которые рискуют сунуться к самой границе. Они и добывают. Хорошая профессия, даже жирная. Хотя и опасная.
— А ты как оказалась возле такой аномалии?
— Говорю же, мелкая была, неопытная. Как раз сбежала от… ну от козла, в смысле Гатто. Мне пофиг было, куда драпать, да хоть в самую черную аномалию. А как выжила — это другой вопрос. Сама не знаю. Повезло.
— Угу… — Мез неожиданно загрузился, даже брови нахмурил. Я вздохнула, помянула тихим добрым словом ту скотину, которую надо бы добить, чтобы избавиться от неприятных воспоминаний, и сменила тему: