Хомячок на лезвии. Дилогия
Шрифт:
Но, сбросив пелену эйфории, я тут же недовольно выматерился. Потому что Лали переживала не только за меня, но еще и за хвостатую гадину! Меньше, чем за свое родное Оружие, что приятно, но все же.
Ладно, с люком зверь справится. А мне придется спасать паршивого енота, потому что чернуха его не просто тащит, но еще и жрет! Прямо на бегу… и, как сказал сэвен, «птичку жалко». Не мне жалко, Лали. Любят же женщины тащить всякую «бедную» мерзость в дом.
Стоп! Если я это вот животное сейчас спасу, оно что, постоянно будет с нами жить?! Шевелить
Я даже притормозил. И это сыграло роковую роль. Кажется, я услышал хруст костей. И отчаянно взвывший Скай исчез в месиве щупалец. В это же время сэвен, наконец, частично пробил люк.
— Нет! Бурушка, плюнь! — раздалось из глубины паникующим детским голосом. — Плюнь гадость! Плюнь! Отравишься! Или тебя отравят!
Грохот заполнил долину. Это сэвен примерился и со всей дури пнул уже искореженную бронированную дверь в склоне холма, приложив к удару не только свою немаленькую физическую силу, но и мощный заряд скверны.
— Варвары! — взвыло нечто. — Ну мра, чего ты дерешься! Они нам… мне дверь сломали… а ей, между прочим, сотни лет… было…
— Сами виноваты. Нечего было в игрушки играть. — А вот этот голос я ни с кем не спутаю, пусть он едва слышен без того странного усиления. — Мез! Не лезь туда. И сюда тоже не лезь! Я сейчас! Погоди!
Я оглянулся и увидел, как из проломленного люка на поверхность выбирается мой Мастер, как она прицельно и сердито смотрит туда, где клубок щупалец подергивается в попытках переварить упрямо борющегося Ская, как поднимает руку…
— Не надо! — только и успел вскрикнуть я, когда понял, что именно Лали собралась делать. Меня нельзя брать в руки! Нельзя мной сражаться! Я — ядовитый клинок. Я острый со всех сторон и острее всего там, где больше нет рукояти. Одно дело не отравиться, прикасаясь к человеческому телу, но если…
— Надо, — спокойно произнесла Лали и в следующую секунду сжала меня в ладони. Спокойно так, удобно даже, я бы сказал. Как будто так всегда и было, и мой острый черенок, обломанный и увечный, был создан именно под эту маленькую, но твердую и уверенную руку, сейчас обернутую какой-то тканью. Слава Прародителю…
— Это была моя любимая футболка, — тяжело вздохнул оголенный по пояс парень, чья двухцветная растрепанная шевелюра показалась из люка. Это еще что за хмырь? Мне и енота по самые гланды!
Глава 34
Лали
— Слушай, а мне нравится. Давай махнемся артефактами? — внезапно предложил Гор, окончательно вылезая из убежища.
— О чем это ты? — недоуменно спросила я, отмахиваясь от очередного щупальца большим и слегка закругленным лезвием… хм… кажется, серпа. В него превратился Мез. Второй рукой я аккуратно пыталась вытащить из основного желеобразного тела чернухи изрядно пожеванного Ская. Мрак полностью облепил его, делая фигуру едва узнаваемой и нечеткой.
Вокруг
— Ну, артефакт — пришлый из другого мира — это даже звучит круто. И выглядит он как лезвие посоха бессмертного лича из «Семян вселенных XR»! И эти руны! Они зеленые и светятся, мечта-а-а… Но все это даже не самое главное! — С каждой фразой глаза Бельфегора загорались все сильнее. — Он лежит и молчит! Просто лежит у тебя в руке и молчит! Ка-а-айф.
— Пиф-ф-р-р-р! Фу-фу-фу-фу! — не выдержала Сью и укусила уже своего оператора.
«Я просто потерял дар речи от увиденной картины», — вздохнул у меня в голове Рамзес.
— Это от которой конкретно? — уточнила я вслух, чем вызвала странный взгляд Бельфегора, и спохватилась, что можно же разговаривать мысленно.
«Мне уже начинать ревновать?»
«Тебе?! Кого?! К кому?! — Руны на лезвии полыхнули зеленым, огромная невоспитанная чернуха взвизгнула на весь ментал и с невыразимо печальным воем выплюнула комок слизи прямо нам под ноги. — Нет, вот к этому я, пожалуй, не буду больше ревновать».
— Шланга моя дорогая, — потрясенно выдохнула я, отступая на полшажочка от неожиданности. — Он живой?! Что с ним? Почему это вот, что выпало… такое маленькое?! Если ваша тварюка половину откусила, я вам… говорила же, открывайте дверь без фокусов! Нет, придумали развлечение, шантажисты малолетние! Мра, я боюсь смотреть ближе, вдруг там только косточки?
— Да не, по ощущениям вроде живой, — лениво протянул Гор, садясь прямо на песок рядом с извлеченным комком Ская, измазанного в черноте. — Да и не ест Бурушка так быстро, у нее очень долгое и вдумчивое пищеварение. Максимум могла придушить, но точно не растворить.
— Муфу-фу-фу сама такая! — поддержала его Сью, перекидываясь обратно из хомяка в лохматое недоразумение с одеялом. Интересно, а когда она превращалась, куда девалась эта тряпка? На хомячихе лишних запчастей не отрастало…
Все эти мысли скакали внутри по черепу с одной-единственной целью — отвлечь меня от невнятного комка, в который превратился Скай.
Вот же… сволочь распоследняя, я зла на него, как не знаю кто. И ничего я ему не простила, что бы он там себе ни придумал. Но любоваться на его останки… по-прежнему было крайне неприятно.
«Отпусти, пожалуйста, — зашевелился в руке клинок. — Я сам посмотрю, если тебе тяжело. Да и побаивается меня теперь здешнее пугало. Не понравился ему яд. Вот и продолжает выть».
«Так я разве держу?! Превращайся, конечно!»
Я недоуменно посмотрела на достаточно крупное лезвие, частично обмотанное тканью. Да оно с половину меня! Вообще непонятно, как я держу эту махину. Весить-то должна о-го-го. Но почему-то весил мой чудо-артефакт как перышко куцыра. Чудо, естественно, сокращенно от «чудовища».