Хонорик и его команда
Шрифт:
– Ты пойдешь завтра пикетировать?
– поинтересовалась она.
– Я, конечно, не любитель подобых мероприятий, - ответил папа, - но раз уж безобразие подступило к самому порогу, придется участвовать в пикетировании.
– Можете вы хоть на выходных забыть о своей работе?
– возмутился Макар.
– Какое еще кипе... пике... Ну и профессия у вас! В вашей этнографии все слова иностранные и непонятные, а изучаете как раз все местное.
– Все местное как раз более непонятное, чем иностранное, - отмахнулся папа.
– Например, я никак не пойму, зачем
– Это строительство вообще не надо начинать, - сказала мама.
– Даже летом. Вот мы и будем завтра пикетировать возле стройки. То есть митинговать, - объяснила она Макару.
– Это имеет отношение не к этнографии, а к здравому смыслу.
Макар обрадовался. Кажется, разговор сам собою направляется в нужное русло! Не надо бояться, что мама заподозрит его в том, что он затевает очередное расследование. Как она недавно высказалась, сыщицкие наклонности Макара - это их с папой генетическая ошибка. Поэтому, как только Макар задавал очередной подозрительный вопрос, мама вздрагивала, как будто ее звали в милицию на опознание серийных убийц. Но теперь можно было спокойненько выслушивать родителей и лишь иногда вставлять провокационные вопросы-уточнялки.
Ладошка с Нюком тоже явились на кухню: почуяли то ли интересный разговор, то ли вкусный запах из духовки. Одна Соня продолжала общаться с компьютером. Его-то обо всем можно было спросить напрямую, без всяких хитростей.
– Да, серьезно надо вам насолить, чтобы папу вытащить в субботу кипятиться!
– воскликнул Макар.
– Что ж, вполне удачный каламбур. Пикетировать и кипятиться - в этом есть что-то общее, - вздохнула мама.
– Моей выдержке тоже приходит предел. Когда я узнала про этот примус...
При этих словах Ладошка тихонько сполз под стол, притворившись, что занят Нюком. Но Нюк предательски вылез из-под стола и направился к своей миске. А вот Ладошка не торопился покидать свое убежище. Что там дальше скажут про примус?
– Чем тебе примус не понравился?
– удивился Макар.
– Нормальное ископаемое. Мы его сегодня совершенно случайно обнаружили на Патриках.
Мама выронила чашку.
– Как?!
– побледнела она.
– Он уже стоит на прудах? Значит, мы опоздали с пикетом?!
Разговаривать со взрослыми сложнее, чем читать "Алису в Стране Чудес": неожиданностей и непонятностей больше. Всего-то несколькими фразами перекинулся Макар с родителями, а кажется, будто ответил на триста тридцать три вопроса Свичкиной анкеты. Кто где стоит, кто куда опоздал? По-человечески, конечно, родители разговаривать не умеют. Странно, что при этом они довольно успешно понимают друг друга.
Папа бросился к окну.
– Всякая гадость возводится бешеными темпами!
– воскликнул он.
– Не успеешь глазом моргнуть, уже примус торчит под окнами! Надеюсь, он хотя бы не будет гореть, как Вечный Огонь?
Ладошка осторожно выглянул из-под стола и вопросительно уставился на старшего брата. Макару ничего не оставалось делать, как покрутить пальцем у виска.
– Папа, ты не увидишь примус, он же маленький, - осторожно сказал Ладошка.
– И с чего ты взял, что он на улице?
Пришла папина очередь удивляться.
– Десятиметровая махина - это маленький?
– возмутился он.
– Это же высота четырехэтажного дома! Да на этот примус одной меди, наверное, пойдет несколько тонн!
Макар понял, что они с родителями говорят о разных вещах.
– Стоп-стоп-стоп!
– сказал он.
– Вы о каком примусе?
– А вы о каком? Значит, там ничего нет?
– с надеждой в дрогнувшем голосе спросила мама.
– Ты же сказал, что вы видели на Патриарших прудах примус?
– Видели и забрали, - сказал Макар.
– Он сейчас у Ладошки под кроватью стоит.
– О господи!
– Мама всплеснула руками.
– Мы в сказке находимся, что ли?
Не зря Макар вспоминал "Алису в Стране Чудес". Если разговор так пойдет и дальше, то можно весь вечер объяснять, что каждый из них имел в виду, а до сути так и не дойти.
Ладошка первым понял, как надо внести в разговор ясность. Он сбегал в комнату и притащил начищенный до блеска примус.
– Вот, - сказал он.
– Эту лампу я нашел на пруду. На всякий случай тер, тер... Я же не такой взрослый, как вы, еще надеюсь на чудо. Вдруг она волшебная?
– добавил он.
Хитрый Ладошка знал, как вызвать у родителей умиление!
Мама рассмеялась:
– Конечно, волшебная! Наверное, пока ты натирал эту лампу Аладдина, то уже представлял всякие чудеса, да? Значит, развивал свое воображение. Это и есть волшебство.
Похоже, Ладошка так не считал, потому что разочарованно вздохнул. Что толку в воображении? Можно мечтать о чем угодно, но воплотиться мечтам в явь лампа так и не помогла.
– Значит, это чудище пока еще не стоит на пруду?
– облегченно вздохнул папа, взяв лампу в руки.
– Представляете, вот такой примусище высотой с десяток метров взметнется на водой! Да и не взметнется, а просто станет там медным истуканом. Такой вот памятник готовит нам самоуверенный скульптор.
Макар вспомнил Лешку. Вот до чего может довести глупость в понимании искусства! А скульптор, который собирается воздвигнуть памятник в виде примуса, наверное, еще глупее Лешки. Лешка хоть делает безобидные фигурки из проволоки, болтов и всяких подручных железяк. А тот увеличит примус в сто раз - и готово! Нетрудно быть скульптором.
"Надо будет при случае поприкалываться над Лешкой, - подумал Макар. Сказать, что он отстал от современности. Сейчас, оказывается, вообще, чем глупее, тем лучше. Учись у профессионалов!"
– А зачем надо делать такой некрасивый памятник?
– спросил Ладошка.
Папа засмеялся:
– Вот-вот, даже ребенок понимает! И задает самый правильный и естественный вопрос. Надо тебя, Ладошка, с собой завтра на митинг взять. Ты и спросишь у скульптора. Может, ему хоть стыдно станет оттого, что даже дети понимают очевидные вещи!