Хонорик выходит на дело

Сотников Владимир Михайлович

Она показала большую расческу и полоску фольги. Макар с интересом посмотрел на эти предметы: может быть, Соня вычитала в Интернете о каком-нибудь приспособлении для борьбы с привидениями?

– Это для скелета?
– спросил он.

– Нет, всего лишь для разговора.

Соня приложила к расческе тоненькую фольгу, которую она во время разговора Макара с Ладошкой вытащила из шоколадки и разгладила пальцем, потом прикоснулась к фольге губами и издала неприятное гудение.

– Такими звуками мы старушку только испугаем, - вздохнул Макар.

Соня

стала говорить, не отрывая губ от фольги. И голос ее было не узнать! Он стал каким-то звеняще-шипяще-металлическим.

Макар от удивления даже рот открыл: не ожидал он от этого простого приспособления таких возможностей!

Он взял фольгу и расческу и тоже попытался в них подуть, но у него ничего не получилось.

– Надо не дуть, - назидательным тоном сказала Соня, - и не говорить, а добавлять такое легкое гудение губами. Но тебе уже поздно учиться, не успеешь.

– Надо торопиться, - согласился Макар.
– Уже девять часов. Во-первых, пора Ладошку спать отправлять, а во-вторых, и старушка может уснуть. Мы ее потом никаким гудением не разбудим!

Ладошка, как ни странно, не сопротивлялся и даже не просил, чтобы ему разрешили подольше посмотреть телевизор. Он покорно пошел спать, только держал при себе Нюка, не отпуская его ни на секунду, - и в туалет, и в ванную ходил вместе с хонориком.

Соня с Макаром сделали вид, что уселись смотреть телевизор, дожидаясь, пока уснет Ладошка. Через десять минут к ним присоединился хонорик значит, Ладошка уснул: просто так он Нюка из своих рук не выпустил бы.

Макар почувствовал, как нарастает в нем волнение. Что же будет, когда они столкнутся с привидением? Он вспомнил, как читал примеры встреч людей с призраками. Во всех случаях перед такими встречами люди испытывали непонятный страх. Значит, именно по страху всегда можно определить, что вот-вот появится оно... И подготовиться.

Но сейчас думать об этом не очень хотелось. Пока, во всяком случае.

Ребята осторожно выскользнули из квартиры. Макар осмотрел старушкину дверь - кусочка дерматина не было, значит, старушка дома. А где же ей еще быть вечером?

– Ну что, попытаемся еще раз позвонить?
– спросил он.
– Без всяких хитростей.

– Позвонить можно, но вряд ли старушка пустит нас к себе в квартиру, загадочно усмехнулась Соня.
– В крайнем случае, опять выглянет в дверь, но скорее всего, вообще не откроет. А потом с нашим звонком свяжет и голос, который услышит, и тогда уж точно решит, что это кто-то один и тот же - и в дверь звонит, и голосом обращается. Поэтому не очень-то поверит нашему голосу.

– Ну, ты даешь!
– восхитился Макар.
– Целый урок логики мне преподала! А чего так хитренько усмехаешься?

– А я текст придумываю, - ответила Соня.
– Мне кажется, очень смешной.

Макар еще не слышал этого текста, но был уверен в том, что он будет необычный. Соня просто так не возьмется роль придумывать - значит, знает, что сказать.

– Главное, чтобы нам никто не помешал.
– Соня посмотрела вверх и вниз по лестнице.

– Не волнуйся, здесь слышно

на весь пролет, - успокоил Макар. Услышим шаги и успеем смыться. А разговорчик потом продолжим. Разве домовому и отлучиться на одну минутку нельзя?

– Можно, можно, - улыбнулась Соня и приготовилась к работе.
– Когда подойдем к нише, уже не переговариваться!
– предупредила она.
– А сейчас ты мне скажи: откуда там лучше слышно?

– Откуда я знаю?
– удивился Макар.
– Это ты у Ладошки спроси - он же кричал однажды. А я только слушал.

– Ладно, - отмахнулась Соня.
– А теперь - тишина-а-а...

Она пропела это каким-то чужим голосом - наверное, уже входила в роль. И Макар уже начинал ощущать себя зрителем.

– Ж-ж-ж-у-у-ю-ю-ж-ж-з-з...
– начала свою песню расческа.

Замолчала, потом повторила тот же мотивчик и опять замолчала.

– О Господи, - услышали ребята громкий шепот, - нет покоя! А это еще что? Дрель, что ли? Все нормальные люди спят об эту пору.

– Д-дьей, сто и? Об эту п-пою, - передразнила Соня смешным голосом наверное, чтобы Ольга Сергеевна не испугалась.

"Домовой" явно входил в доверие к старушке.

– Ой!
– ойкнула Ольга Сергеевна.
– Ой! Повторяет...

– П-повтояю! П-повтояю!
– пропела расческа.

Ольга Сергеевна долго молчала. Соня еще несколько раз повторила "повтояю", потом они с Макаром переглянулись: не стало ли старушке плохо, почему она не отзывается? Не перестарались ли они в своих экспериментах с участием домового?

– Ойга Сейгеевна-а!
– не выдержала Соня.
– Сто с вами? П-посему мойсите? Г-где у вас икайства?

– О Господи!
– воскликнула старушка.
– Кто это говорит? Не могу больше...

Послышался всхлип.

Ребята обмерли. Соня от волнения чуть не уронила расческу. Вот, довели человека до слез! Пожилого, и без того страдающего человека... Надо срочно что-то делать! А что остается делать? Конечно - говорить...

– Ойга Сейгеевна!
– пропела Соня.
– Не п-пьять-те и не бойтесь! Я вас дъюг!

Макар чуть не фыркнул - так смешо говорила Соня! К тому же он видел ее гримасы - любая обезьяна позавидовала бы такой выразительной мимике. Но, наверное, так легче было произносить сложные звуки, ведь Соня еще и завывала, и мяукнуть иногда успевала, и ойкала, и икала - в общем, изо всех сил представляла что-то живое, но явно не человека. А какими звуками это можно изобразить? Всякими странными. И смешными, конечно - чтобы выглядеть добрее.

– Друг?
– осторожно спросила старушка.
– Кто ты такой?

– Дъюг, дъюг!
– с радостью подтвердила Соня.
– Я не плохой, я холосий!

– Да где ж ты, такой хороший, находишься?
– уже смелее спросила Ольга Сергеевна.

– Здесь, ядом!
– смешно захрюкала Соня.
– В стеноцке!

– В какой еще стеночке?
– уже строго, как будто учительница у нашалившего ученика, спросила старушка.
– Домовой, что ль?

Быстро соображают современные старушки!