Хора. Каталог женщин и мужчин
Шрифт:
– Я не женат.
Лера истерично рассмеялась.
– У тебя во сколько завтра заканчиваются уроки?
– Двадцать минут второго.
– Я приду к тебе сразу после?!
Лера еще долго прощалась с ним у окна, выходящего во двор, никак не могла расстаться. Аркаша поглядывал вниз, а она то и дело пыталась прикоснуться к его руке, но каждый раз в последний момент останавливалась - благодаря невероятному волевому усилию - и продолжала нелепо присутствовать рядом с ним в каком-то пограничном состоянии "возле". Вдруг он дернулся.
– Теть Адя!
Так, по-домашнему, звали его младшую тетю Аделаиду.
–
– почти пропела Лера, пытаясь обворожить его напоследок хоть своим голоском, так как поцелуем было нельзя, выскользнула из его квартиры и сбежала по пустой лестнице вниз. Аркаша не мог удержаться, чтобы не полюбоваться своей новой любовницей (как он уже называл ее - и совершенно серьезно - про себя), прыгающей, как пьяная газель, по ступеням сверху вниз.
Приняв душ и немного освежившись, Лера присела в кресло, поставила перед собой бутылочку хереса и уставилась в журнальчик, что-то вроде "Бурда моден", но, по примеру Аркаши, страницы не перелистывала. Около семи из коридора донесся звук открывающегося замка. Хереса уже практически не было. Лера резко вскочила и через секунду предстала перед - слава богу - гражданским мужем Борисом, холеным брюнетом хорошего роста с выразительным лицом, особенно глазами, пронизывающими женскую душеньку до более тонкой оболочки, где от женщины остается дистиллят (Лера, как-то подвыпив, похвалилась подружке, что спала только с мачо). Вид у Леры был такой... нетерпеливый, что он осекся, успев лишь произнести два звука "пр".
– Послушай, Борис, дело в том, что я хочу остаться одна.
Лера старалась говорить как можно спокойнее, как будто речь шла о самом обыкновенном деле на свете.
– Что?
Борис ничего не понял, абсолютно ничего. В такой момент, то есть после чисто мануального общения с молодым, набирающим силу, сатиром, женская душа представляла собой для него terra incognita.
– Не делай такое выражение. Все кончено. Просто я так хочу. Сегодня ты заберешь свои вещи и мы расстанемся, вероятно, навсегда. Подумаешь, разбежались - подобное происходит сплошь и рядом в каждой второй квартире. Вон Наташка неделю назад рассталась со своим Бориской, а он много круче тебя. Зачем превращать это в трагедию?
– протараторила Лера, как из пулемета, и каждое слово было способно если не убить, так смертельно ранить любые самые твердые до сей минуты отношения.
– Как это? Что ты говоришь? Какая еще Наташка? О чем ты... не понимаю...
– беспомощно ответил Борис, и его нижняя губа уже немного подрагивала, - ...я не понимаю тебя...
– Что как? Что о чем? Ты не слышишь?.. Наташка... э-э... Королева...
– Нет... что ты говоришь?.. Какая еще Королева?..
– Я говорю: я расстаюсь с тобой...
– Что?
Лера в нетерпении пощелкала пальцами перед Борисом, чтобы привести его в чувство.
– Я говорю: я рас-ста-юсь с тобой навсегда, слышишь?..
Борис молчал, как чурбан, пристально глядя на нее.
– Ты слышишь?.. меня...
Он отрицательно замотал головой и растерянно произнес:
– Нет.
– Не слышишь?.. Почему тогда отвечаешь?.. Ха-ха...
До Бориса медленно, крайне медленно доходил его нынешний, минуту назад обретенный, статус парии. Он беспомощно бормотал:
– Как это так? Что ты говоришь, я не пойму... Я отработал целый день с утра до вечера, возвращаюсь домой с нетерпением тебя увидеть, обнять, а ты вдруг ... да
Вот именно что отработал, отработанный материал, подумала Лера, но сказала другое:
– Представь себе, такое бывает, редко, но бывает. У тебя воображение есть?
Борис насупился, все еще не веря, что такое возможно.
– Да как так-то? Ты разыгрываешь меня? Я не могу понять ни слова из твоего разговора...
Лера рассмеялась, немного истерично.
– Нет.
– Но... ты хотя бы объяснишь, что произошло? Мы уже почти четыре года вместе. Ты меня все спрашивала, когда мы распишемся. И так вдруг... внезапно... ты говоришь, что все кончено. Почему? Ну почему?
– Слава богу, не расписались. Значит, он есть-таки. Тем более, заметь, это ты все время откладывал. И вот результат. Теперь... разве непонятно? Я устала... от тебя. Хочу пожить одна. И потом... повторяю, ты же сам не хотел расписываться.
– Пошли в ЗАГС сию минуту.
Борис протянул руку Лере. Та - вспомнив об Аркашиной руке - не могла удержаться от насмешки и спрятала обе свои руки за спину. Не та рука.
– Поздно, я уже приняла другое решение. Надо было вчера.
Борис попытался ее обнять, но Лера отстранилась.
– Нет. Не прикасайся ко мне. Сколько тебе нужно времени на сборы?
– Что, прямо сейчас?
Лера недовольно хмыкнула и развела руками.
– Это моя квартира, нет? Если я хочу, я могу здесь остаться одна, нет?
Борис - а это был мужчина видный собой до такой степени, что девушки обычно на него вешались - неохотно, но, пытаясь сохранить свое брутальное достоинство, начал собирать вещи. Делал он это так медленно, растерянно, все время бурча, находя какие-то новые, занудные вопросы, что через час уже совершенно наскучил Лере даже и без Аркаши. Но момент, когда он зашумел туфлями, наступил.
– Не забудь оставить ключи, ты же не хочешь, чтобы мне пришлось вставлять новый замок?
– крикнула из кухни Лера - она делала вид, что готовит себе ужин.
Борис бросил ключи на пол и хотел еще эффектно растоптать их, но мужская гордость удержала его от последнего унижения слабоумием и позволила выйти молча, правда, здесь он уже спсиховал и хлопнул дверью так, что с двери сорвало зеркало, рассыпавшееся осколками чистейшего уральского стекла, но Лера не возмутилась. Ее радости не было границ от того, что она так легко разделалась с этим надоедой.
Лера глотнула вина, теперь уже припасенного на праздник самого благородного советского вина "Киндзмараули", подаренного на 8 марта коллегой по работе, и спросила себя, почему она не догадалась пригласить Аркашу вечером к себе (ах да, оказалось, она знала, как его зовут, правда, не сразу вспомнила, как точно, сначала подумала, что его зовут Мишаня или Петруша). Не надеялась, что уже сегодня сможет разобраться с этим позорным прилипалой? Какой у них номер телефона? Нет, так быстро не найти. Может быть, подняться к нему, наплевав на обеих теть и на их мнение, на ублюдочные пересуды подъездных клуш? Условностей больше не было для нее. Сегодня первый раз в жизни она испытала то безусловное состояние, когда наслаждение и свобода не отличаются друг от друга. И той, бывшей, Леры больше не было. Женщина в чистом виде - вот кто она теперь. Отнюдь не советская женщина и не современная женщина. Просто женщина.