Хорёк
Шрифт:
Вначале-то я даже подумал: что он добряк, он так всё время щурился и улыбался, как будто чему-то радовался. Я оформился и тут же приступил, и только после – совсем не сразу, ещё через пару недель – до меня начало доходить, куда же я попал.
У каждого заведения есть ведь свои особенности, мелкие приятные или наоборот неприятные отклонения от нормы. Если они тебе подходят – то всё хорошо, ты с ними живёшь и мирно соседствуешь, позволяя отвлекать от обычной жизни. Ну, в предпоследнем месте оказалась дикая смесь всех национальностей, с преобладанием азиатчины и мелкопопости, что никак – в общем и целом – не влияло
Но когда я впервые столкнулся с главным загибом Блыдника: то просто офонарел. Нет, правда-правда, я раньше даже и не слышал о таком: костюмированные балы и представления – они встречались все далеко, где-то за границей, завлекая глупых доверчивых туристов и вытряхивая из них деньжата. Ну в крайнем случае – у любителей дурацких забав, наряжающихся в одежду разных эпох и что-то там разыгрывающих: в меру своих знаний и извращённых фантазий.
Так вот: Блыдник стал организатором как раз подобных представлений, составлявших особое блюдо в его ассортименте, причём в данном деле он использовал всех, кто на него работал, независимо от степени извращённости и жестокости спектаклей и не считаясь ни с чьими желаниями и пристрастиями. И принимая меня на работу, он уже знал, в каком качестве я буду участвовать в этих его дешёвых спектаклях.
Шут гороховый, паяц, карлик, на чью долю приходятся все помои и колотушки, которые он обязан сносить, а потом говорить «спасибо» и радоваться вместе с остальными участниками происходящему идиотизму: примерно так выглядела моя роль в его представлении. Он совершенно не думал о том, что есть люди, предлагать которым такое – значит смертельно оскорблять их, испытывать на прочность их терпение, и без того уже расшатанное и истрёпанное судьбой, так что последствия могут оказаться совершенно неожиданными и для кого-то даже печальными. Как оно в итоге и получилось. Но давайте я расскажу всё по порядку.
Работал я по обычному стандартному для подобных заведений графику – двенадцатичасовой день, два дня отдыха в неделю, то, что свыше – по договорённости. Соратников имелось трое – две девицы плюс парень, что как раз соответствовало размеру заведения: сорок столиков, как раз по десять на нос. И публика – в отличие от предыдущих мест – была совсем не такая голожопистая, желавшая не просто выпить и закусить, но и с удобствами отдохнуть, так что с чаевыми – в отличие опять-таки от тех же самых мест – выглядело всё пристойно. Временами даже хорошо!
Напарником был молодой лопоухий парень, звали его Сергеем, и ничего кроме девок, пива и футбола его не интересовало. Ну да, ещё и компьютеры, кровавые игрища, в которые он лез когда только было можно, оставляя внешнюю жизнь другим людям. Девицы были под стать: две разномастные старлетки такого же возраста, сисястая
Собираясь однажды домой, я зашёл по делам в подсобку – далёкое помещение в глубине, и когда уже собирался сваливать, услышал сопение и стоны. Ясно было: кто-то с кем-то трахается, и хоть не моё это было дело, я попробовал узнать – кто и где. Женские стоны я узнал сразу: такие звуки издавать могла только Света, моя напарница, та ещё потаскушка, я это уже понял. Но кто же был мужик? И тут до меня допёрло: за стенкой находился ведь кабинет Блыдника, его личные апартаменты, куда мало кто вообще допускался, да и то по важным делам, так что кто ещё осмелился бы трахать нашу главную потаскуху в личном кабинете хозяина?
Насчёт неё мне всё стало ясно уже в первую неделю: она так ярко и вызывающе двигалась всегда по залу, таская полные и пустые подносы, что мало у кого не возникало желания вдуть ей. Торчащие гордо вперёд сисиндроиды становились главным раздражителем в переполненном или даже полупустом зале, вызывая общую реакцию и даже провоцируя ссоры. Бабы на неё всегда сильно реагировали и советовали своим собутыльникам обратить внимание и на глупый коровий взгляд, на яркое поведение вечно готовой к случке тёлки, разбрасывающей во всех направлениях свои тайные признания и позывы, но кого из мужиков могло не привлечь такое?
У Светки имелся и парень, прикатывавший к ней на шикарном широкозадом мотоцикле – под стать и ему и ей, двум здоровым животным, так что поползновения клиентов бара, как и сотрудников, ставились под жёсткий контроль. Раза три или четыре – за время моей работы там – Светкин парень бил им морды, ну то есть ставил на место, когда замечал наглые приставания. Высокий и сильный, он мог справиться почти с каждым по крайней мере один на один, но что он мог поделать с этими её замашками, ей ведь явно нравилось, когда кто-то щипал её за попку или приглашал посидеть рядом за столиком, так что её парню оставалось только посочувствовать.
Не только приходящие клиенты, но и повара, и даже мы с Сергеем вставали на неё по стойке «смирно»: да-да, она даже не задумывалась, что своим поведением может расстроить работу целого заведения, когда, одев белый передничек спереди и оставив наполовину голым пространство сзади, гордо шествует по залу. Я ведь рассказывал вам про свои поползновения в данной области? Так что она была как раз такой глупой и несбыточной мечтой, которую хотелось хотя бы потрогать и пощупать, чего она, разумеется, делать не позволяла.
Так что, когда я услышал стоны и местами даже вопли, а потом сообразил – кто же её там обрабатывает – мне это сразу не понравилось. Если так можно со Светочкой, то как можно с остальными, не имеющими сильных друзей и заступников, и находящихся, можно сказать, во власти мерзкого сатрапа?
То, что он сволочь, и сволочь откровенная, я понял ещё через несколько дней: как раз во время моего дебюта в его спектаклях. Как я понял уже после, он ещё и не хотел меня пугать, и максимально мягко обставил моё первое участие в не самом крупном и значительном представлении, оставив самое жёсткое на потом.