Хорнблауэр и «Отчаянный»
Шрифт:
— Пошлите на корму артиллериста. Прежде чем начнут двигать пушки, ему придется основать тали и брюки.
Голубая полоска берега стала отчетливей. Ясно видна была громада мыса Сан-Висенти. Целиком видна была «Фелиситэ» и длинный-предлинный ряд ее выдвинутых пушек. Грот-марсель заполоскал: она поворачивалась через форде-винд. Теперь она готова была драться.
— Руль на ветер, мистер Провс. Обстените грот-марсель. Важно было выиграть время. «Отчаянный» тоже повернулся через фордевинд. Хорнблауэр не собирался вести безнадежный бой; если француз не торопится, он тоже торопиться не будет. При легком ветре и умеренном волнении «Отчаянный» имел значительные преимущества
Секунда проходила за секундой. Быть может, французский капитан держал на шканцах военный совет, может, просто колебался, не зная, что же решить в такой момент, когда на весах лежит судьба целых народов.
— Мистер Буш передает, сэр. Одна пушка готова к бою. Вторая будет готова через несколько минут.
— Спасибо, мистер Оррок. Скажите мистеру Бушу, пусть поставит к ним двух лучших наводчиков. Грот-марсель «Фелиситэ» снова наполнился.
— К брасам!
«Отчаянный» взял курс на противника. Хорнблауэр не хотел без необходимости приближаться к берегу и на дюйм.
— Руль на ветер!
«Отчаянный» повернулся через фордевинд. Теперь два судна были на расстоянии дальнего пушечного выстрела. Нос «Фелиситэ» указывал прямо на шлюп, корма «Отчаянного» — прямо на «Фелиситэ».
— Скажите мистеру Бушу, чтоб открывал огонь! Буш начал стрелять раньше, чем ему могли передать приказ. Громыхнули пушки, дым клубами повалил из-под кормового подзора и окутал шканцы. Как Хорнблауэр ни напрягал зрение, он ничего не мог разглядеть, только прекрасные обводы носа «Фелиситэ», ее круто поднятый бушприт, блещущие белизной паруса. Под ногами загрохотали катки — это снова выдвигали пушки. Ба-бах! Теперь Хорнблауэр увидел. Стоя прямо над пушками, глядя по направлению выстрела, он различил как бы небрежно нарисованную карандашом на белизне парусов и синеве неба черточку. Она пошла вверх, потом повернула вниз, потом все окутал дым. Наверняка попали. Дым помешал ему увидеть второй выстрел.
Длинные британские девятифунтовки — лучшие пушки на флоте, когда дело касается точности наведения; они значительно превосходят в этом отношении любые другие орудия. И даже девятифунтовое ядро способно нанести значительный ущерб, когда летит со скоростью тысяча футов в секунду. Ба-бах. Несчастные французы вынуждены сносить обстрел, не имея возможности ответить тем же.
— Смотрите! — сказал Провс.
Фока-стаксель «Фелиситэ» трепался по ветру. С первого взгляда трудно было понять, что произошло.
— Лопнул фока-штаг, сэр, — решил наконец Провс. Что он прав, стало видно через минуту, как только на «Фелиситэ» убрали фока-стаксель. Сама по себе утрата паруса значения не имела, но фока-штаг играет главную роль в сложной уравновешенной системе (какой была и французская конституция, пока власть не захватил Бонапарт), удерживающей мачты.
— Мистер Оррок, бегите вниз и скажите мистеру Бушу:
«Молодец».
Ба-бах. Когда дым рассеялся, Хорнблауэр увидел, что «Фелиситэ» повернулась, увидел, как выстрелили ее пушки, и тут же облако дыма скрыло ее. С жутким воем где-то близко пронеслись ядра, и с обеих
На «Отчаянном» нестройно закричали «ура!»: Хорнблауэр, обернувшись, увидел, что все незанятые матросы, высунув головы в пушечные порты, смотрят на французов. Против этого он ничего возразить не мог, но тут он снова взглянул на «Фелиситэ» и увидел нечто, побудившее его отдать приказ, по которому для каждого сразу нашлась работа. Француз отклонился от курса не просто, чтоб дать бортовой залп. Он лег в дрейф под обстененным крюйселем, чтоб сплеснить фока-штаг. В этом положении его пушки стрелять не смогут. Однако время не ждет — «Отчаянный» шел на фордевинд, и расстояние между кораблями быстро увеличивалось.
— Приготовиться у пушек левого борта. К брасам! Руль право на борт!
«Отчаянный» плавно лег на левый галс. Сейчас он был напротив левой раковины «Фелиситэ», под таким углом ни у одного француза пушки стрелять не будут. Буш перебежал с кормы, чтоб лично руководить орудиями левого борта. Он шагал от пушки к пушке, убеждаясь в точности наводки. «Отчаянный» палил по беспомощному врагу. Расстояние очень большое, но некоторые выстрелы должны наносить ущерб. Хорнблауэр смотрел, как меняются очертания «Фелиситэ» по мере того, как «Отчаянный» заходит ей в корму
— Приготовиться к повороту оверштаг после следующего бортового залпа!
Девять пушек выстрелили, и дым еще клубился на шкафуте, когда «Отчаянный» снова лег на другой галс.
— Пушки правого борта, огонь! Возбужденные матросы перебежали с левого борта на правый, но в этот момент крюйсель «Фелиситэ» повернулся.
— Руль на ветер!
К тому времени, как задерганные французы повернули судно носом к ветру, «Отчаянный» уже обратил к ним корму, и Буш снова бежал к ретирадным орудиям. Это была расплата за давний поединок с «Луарой». При умеренном ветре и слабом волнении маневренный шлюп имел все преимущества перед большим фрегатом. То что было — лишь образец того, что будут повторять весь этот утомительный день голодные люди под золотым солнцем, над синим морем, в едком пороховом дыму.
Наибольшее преимущество давало подветренное положение «Отчаянного». Дальше под ветром за горизонтом располагалась британская эскадра — француз не решится далеко преследовать их в этом направлении из опасения самому оказаться в ловушке. Более того, француз стремится выполнить свое поручение, то есть найти и предупредить испанскую эскадру, и значит, ему надо отойти подальше от берега, обогнуть Сан-Висенти и стряхнуть с себя назойливого маленького врага, который вцепился мертвой хваткой, палит ему по корме, дырявит паруса, рвет бегучий такелаж.
В продолжении этого долгого дня «Фелиситэ» много раз стреляла бортовыми залпами. Метили французы в основном плохо. И весь день напролет Хорнблауэр стоял на шканцах, следил за изменениями ветра, выкрикивал приказы и управлял своим суденышком с неослабевающим вниманием и неистощимой изобретательностью. Иногда ядро с «Фелиситэ» попадало в цель: прямо на глазах у Хорнблауэра одиннадцатифунтовое ядро пролетело в открытый пушечный порт и превратило пять человек в колышущуюся кровавую массу. И все же почти до вечера серьезного ущерба «Отчаянный» избегал. Тем временем ветер задул с юга, а солнце медленно поползло к западу. Когда ветер переменился, положение стало более опасным, а к вечеру внимание Хорнблауэра от усталости притупилось.