Хорошая девочка. Версия 2.0
Шрифт:
Вот только мне было хорошо видно, как сжались его кулаки, зло прищурились синие глаза и гневно затрепетали ноздри породистого носа.
Естественно, а как же без вечного: «с вилами на танк», да?
Сейчас полетит дерьмо по трубам.
Глава 63
С ног на голову или пыльным мешком из-за угла
'Придумано не мной, что мчится день за днем,
То радость, то печаль кому-то неся,
А
Но после ничего исправить нельзя…'
Леонид Дербенев
Только-только я вдохнула и зажмурилась, как Саша бросил в трубку:
— Знал же, что никогда для тебя ничего не значил, кроме квартиры и карьеры, сука.
И отключился.
Ежедневный шок — это по-нашему.
— Собирайся, милая, я пока такси вызову, — ласково улыбнулся мне одной стороной лица Влад. Вторая в это время старалась не скрипеть зубами в промежутках между фразами.
Все свои дела я свернула достаточно быстро, минут за сорок. Привела себя в порядок, вызвала администратора на приемку, уведомила сына, что скоро выезжаю, но по дороге заеду к Владу. И он будет жить у нас.
Долго рассматривала ответ ослика: «Наконец-то. Мяса пожарить или креветок? Жду вас».
Вот это номер.
Распрощавшись с милейшими девочками на ресепшен, загрузились в такси.
Пока катили по трассе, устав хлопать настырного жениха по рукам (Пресвятые Просветители, он всем окружающим случайным мимокрокодилам, как говорит Русик, старательно демонстрировал как бы нечаянно мой новый статус, и свой заодно) выдала ему телефон с фото и видео сыночкиных школьных подвигов.
Смотрел молча, но по глазам было заметно — впечатлился.
Потом телефон вернул и глубокомысленно изрек:
— Эту бы энергию да соображалку, да стране на пользу, — и хитро на меня покосился.
А я что? Я не возражаю.
Покивала.
— Не тревожься, Марочка моя любимая, сейчас мы его займем, потом год подготовки к поступлению, дальше «вышка». Пристроим куда надо. Все хорошо будет.
— Мне бы твой оптимизм. Очень боюсь его упустить. Я, все же, так себе мать: вечно в работе, родственниках, командировки эти длительные, ребенок живет на чемоданах. Да и вообще, я из братьев такое вырастила, что не хотелось бы повторить.
— Ты самая лучшая мать. Мы с Русом именно так и считаем. Как-нибудь аргументируем, а пока поверь на слово.
Мне очень хотелось. В его объятьях это не казалось бредом или сильным преувеличением.
Я же столько раз в последний месяц рисковала и всегда выходила в плюс.
Рита, почему нет?
Устроилась в этих удивительно нежных и сильных руках, мечтательно прикрыла глаза и согласно мурлыкнула:
— Уговорил, любимый. Тебе — поверю.
И наслаждалась резко скакнувшим сердцебиением и тихими эмоциональными высказываниями в макушку аж до самого Васильевского острова.
Приехали мы, на мой взгляд, как-то быстро.
Усадив меня в памятное
То, что Саша не успокоился, стало понятно, когда умиротворяющую тишину мартовских сумерек нарушила «Пропаганда». Снова.
— Саша, что ж тебе не спится спокойно сегодня, а? — решив не отвлекать Влада, пробормотала я вместо приветствия.
— Маргарита? — ответил мне недовольный незнакомый женский голос.
О, а вечер перестает быть томным, успела я подумать. И, твою молекулу, давно я не оказывалась настолько права.
— Миронов Александр вам кто?
— Муж, — ответила автоматически.
— Авария на «Скандинавии». «Скорая» повезет в Святого Георгия на Северном проспекте. Без сознания, — и отключилась.
Ступор.
Сначала вернулись ощущения — горячая кружка обожгла пальцы.
Потом звуковые колебания дошли-таки до мозга — «Марго, ты слышишь меня? Милая!»
Затем появилась рябь в широко распахнутых глазах.
Голова заработала не сразу. И почему-то до сих пор архив памяти очень мозаичный. Собрать в связную ленту события не удается.
Вот Влад усаживает меня в такси, а сам, забросив чемодан и сумку в багажник, устраивается рядом. Помню холодные металлические стулья в приемном покое Больницы Святого Георгия. Я сидела в углу, пытаясь сообразить, что делать сначала — звонить сыну или дождаться хоть какой-то информации от Влада, который мучал сотрудниц Справочной.
Потом вдруг откуда-то взялся стакан с корвалолом, а после я пила кипяток. Просто кипяток. Обожглась.
Это как-то взбодрило нейронные связи в мозгу, и я начала названивать Зульфие Амирановне. Кое-как изложив суть проблемы, получила порцию успокоительных увещеваний и приказ сидеть на месте тихо и ждать.
Помню, что Влад все время был рядом, держал за руку и несколько раз переспрашивал, понимаю ли я его.
Семья Алиевых не подвела как всегда. Через час примчался Реваз Равильевич и добыл из недр больницы нам сведения о состоянии здоровья Саши и врача.
Если кратко, то перелом руки, сотрясение, множественные ушибы, рассечение лба. Операция прошла успешно. От наркоза отойдет ближе к утру. Посещение возможно завтра с 10 часов.
Поблагодарили, вышли на воздух.
Профессор Алиев был удивлен, но не сильно. Присутствия духа не терял и командовал парадом в привычном режиме:
— Да, Саша продолжает неприятно радовать. Рита, не раскисать. Мужик не убился, а теперь уже точно не помрет. Так, молодежь, садитесь в машину. Сейчас позвоню в ГИБДД, и отвезем Риту домой.
— На Обводный нас, если нетрудно, — о, даже голос прорезался у меня. Отпускает столбняк, что ли?
Науч.рук посмотрел удивленно. Влад же сгреб меня в охапку и лицо сделал такое, будто ему только что Нобелевку вручили:
— А мы теперь вместе живем.
Охренеть, дипломат.
Реваз Равильевич уже немолод. И вот так, прямо в лоб, было несколько топорно, мне кажется.