Хорошая девочка
Шрифт:
За спиной раздается всхлип.
– Мам, ну ты чего? Мама…
– Красивая ты, Сарка! Сил нет…
– Кхм.. Кхм… На мать мою очень похожа, – добавляет отец.
– Надо уже ехать, – напоминает маман. Перевожу взгляд с одного родителя на другого. Они, похоже, помирились. Ну, мне так показалось. И даже мелькнула шальная мысль, что они сойдутся. Да только в тот же день отец огорошил
Тем вечером Сергей, увидев мое подавленное состояние, спросил:
– Ну что такое, малыш? Давай, рассказывай…
Я и выложила ему все, как есть.
– Да, знаю, глупо. Столько лет прошло… Но мне правда на секунду поверилось, что их историю ждет хэппи-энд.
– Не все истории заканчиваются хэппи-эндом, – мягко заметил Бекетов. Я покивала, мол, конечно-конечно. Но грусть никуда не делась. Было реально что-то печальное в том, что все так закончилось. Вроде никто не виноват, как выяснилось, но поезд уже ушел… Ушел, несмотря на то, что ни у мамы, ни у отца не сложилась личная жизнь.
– Мам, ну что вы стоите? Нам надо выдвигаться, – басит Давид и застывает на пороге: – Ух ты! Ни… чего себе. Михалыч охренеет.
Хотелось бы. Всю дорогу до ресторана я не нахожу себе места, представляя его реакцию. Правда, на подъезде к залу торжеств мои мысли несколько сдвигаются в другую сторону. Я смотрю на ряды припаркованных по обе стороны дороги машин и никак не могу уложить в голове, как так вышло, что скромная свадьба, на которую я согласилась, приобрела такой грандиозный размах. И главное, я даже не представляю, кого в этом винить. Всякие маститые политики, звезды и бизнесмены, которых я вижу в зале – это, конечно, на совести моего свекра. Еврейская диаспора в полном составе – это уже маман. Молодежь и явно неуютно чувствующие себя в пиджаках мужчины – спортсмены, друзья и подопечные моего муженька. А вот эти матерые дядьки в костюмах гробовщиков, кто? Господи, только бы не братва. Папа ведь отошел от дел, не так ли? К тому же ты, пап, вроде как не хотел светить семью! Недаром к «алтарю» меня поведет Дава!
Да сколько же здесь народу?
Торта точно не хватит всем – с ужасом понимаю
– Мам, кажется это сигнал к тому, что надо идти.
Иду. Как во сне… Волнуюсь страшно. Колени подкашиваются. Но держит влюбленный взгляд моего мужчины. И стоп-кадрами – наше будущее.
– Дамы и господа, мы собрались здесь…
В его руке моя рука… Его плечо, на которое я тайком опираюсь. Хочется, чтобы это все поскорее закончилось, и чтобы никогда не заканчивалось. Повторяю дрожащим голосом супружеские клятвы. Они слишком сентиментальные, и у меня опять выступают на глазах слезы.
– Не плачь, правда, я буду хорошим мужем… – божится Бекетов. Я хохочу, хватаясь рукой за лацкан его пиджака. Выглядит он уморительно серьезно, хотя, конечно, шутит, не без успеха стараясь меня расшевелить.
– Не сомневаюсь.
– Ну, мало ли. Вдруг передумаешь за меня выходить в последний момент?
– Нет. Не передумаю. Во-первых, я тебя очень люблю.
– Та-а-ак. Это мне нравится. Продолжай. А во-вторых?
– А во вторых, поздно метаться.
Он смотрит недоуменно. Конечно же… А я не знаю, как объяснить. Сказать в лоб мне не хватает смелости. Поэтому я просто беру его ладонь и кладу себе на животик. Недоумение сменяется настороженностью, настороженность – неверием, а потом таким сумасшествием, что я начинаю сомневаться, не поторопилась ли я с признательными показаниями на людях?
– Это же то, что я думаю? – интересуется сипло.
– Ага. Недель пять уже, представляешь?
Да, кстати, если вам интересно, как там мой торт, то я понятия не имею. Мы с Бекетовым уехали гораздо раньше, чем он был представлен на суд гостей. Потому что самое сладенькое нас ждало дома…