Хорошая работа
Шрифт:
— И вы тоже хотели бы открыть свой бизнес?
— Конечно.
Когда Робин спросила, какой именно, он заговорщицки огляделся по сторонам и понизил голос.
— Том Ригби — помните, начальник литейного цеха? — Том и я придумали маленький приборчик, типа спектрометра, который позволит устанавливать химический состав расплавленного металла прямо на месте, в цехе. Если все получится, можно будет экономить — не возить образцы в лабораторию для анализа. Каждый литейный цех мира захочет иметь такой прибор. Может получиться славный маленький бизнес.
— Тогда почему вы до сих пор этого не сделали?
— У
Оглядев вслед за Уилкоксом остальных посетителей ресторана, Робин заметила, как изменилась под влиянием алкоголя манера поведения секретарш: в начале обеда они были скромны и застенчивы, а во время десерта уже непринужденно хихикали. Гораздо меньше Робин понравилось, что их официант явно принимал ее за секретаршу Уилкокса, привезенную сюда для охмурения. Подавая блюда, он именовал ее не иначе как «юная леди», подмигивал и ухмылялся, когда Уилкокс попросил принести еще стакан вина, и советовал заказать на десерт что-нибудь «сладенькое и симпатичное».
— Не могли бы вы намекнуть этому молодому человеку, что я вовсе не ваша пташка-милашка, — не выдержала Робин.
— Что? — Уилкокс был так потрясен, что чуть не подавился своей порцией свежайшего домашнего яблочного пирога.
— Неужели вы не видите, как он себя ведет?
— Я думал, что он просто со странностями. Чудаковатых официантов пруд пруди.
— По-моему, он рассчитывает на крупные чаевые.
— В таком случае, его ожидает большой сюрприз, — нахмурился Уилкокс. Несчастный официант чуть не потерял рассудок, когда вернулся с предложением заказать напоследок «еще по стаканчику, для снятия напряжения». — Пожалуйста, кофе. И захватите счет, — прорычал Уилкокс. — В три часа я должен быть на встрече в Лидсе.
Робин уже жалела о том, что подняла эту тему. И не из жалости к официанту, а потому, что Уилкокс теперь угрюмо молчал, видимо, считая, что выглядел глупо.
— Спасибо за угощение, — примирительно сказала Робин, хотя, по правде говоря, у креветок с чесночным соусом был вкус масла, на котором их жарили, а от сырного пирога язык приклеился к верхнему нёбу.
— Не за что, — буркнул Уилкокс. — Это за счет фирмы.
Поездка через покрытые снегом пустынные Пеннинские горы по холмистой дороге М62 оказалась захватывающей.
— Смотрите, смотрите! Это же дорога в Гаворт! — воскликнула Робин, увидев дорожный указатель. — Сестры Бронте!
— Кто такие? — спросил Уилкокс.
— Писательницы Шарлотта и Эмили Бронте. Вы читали «Джен Эйр» и «Меркнущие высоты»?
— Я о них слышал, — ответил Уилкокс. — Это ведь женские романы.
— Они о женщинах, — поправила Робин. — Но отнюдь не женские романы в узком смысле этого слова. Это классика, два величайших романа девятнадцатого века. — И тут Робин подумала о том, что в Англии найдутся миллионы эрудированных и образованных людей, таких как Виктор Уилкокс, которые не читали ни «Джен Эйр», ни «Меркнущие высоты», хоть и трудно представить себе такую степень национальной культурной деградации. И еще она подумала, что ход ее мыслей подозрительно гуманистичен, а само слово «классика» является инструментом буржуазной гегемонии. — Конечно, —
— Что? — рассеянно произнес Уилкокс.
— Трудно объяснить, если вы не читали эти романы, — сказала Робин и закрыла глаза. Угощение, вино, уютное тепло салона машины убаюкали ее и отбили всякую охоту трактовать творчество Бронте с позиций деконструктивизма. Уснула Робин почти мгновенно. А когда проснулась, они уже были на стоянке возле «Ролинсон и Ко».
Снова скучный серый вестибюль, снова ожидание и листание журналов с названиями типа «Гидравлическая инженерия» и «Компрессор», снова путешествие по застланным линолеумом коридорам вслед за секретаршей в туфлях на высоком каблуке, снова исполнительный директор встает из-за полированного письменного стола, пожимает им руки, и ему снова объясняют, кто такая Робин.
— Доктор Пенроуз понимает, что наша беседа носит строго конфиденциальный характер, — предупредил Уилкокс.
— Раз тебя это устраивает, Вик, то и мне все равно, — улыбнулся Тед Стокер. — Мне скрывать нечего. — Он уселся, и словно в подтверждение своих слов положил на стол две руки размером с бедра. Это был высокий, крепкого сложения мужчина с лицом, состоявшим из морщин и толстых складок, из-под которых печально улыбались маленькие светлые слезящиеся глазки. — Чем могу быть полезен?
— Вы прислали нам письмо, — начал Уилкокс, вынимая из портфеля листок бумаги.
— Да, было дело.
— Мне кажется, машинистка допустила в нем ошибку, — сказал Уилкокс. — Здесь сказано, что вы просите снизить цену на наши цилиндрические блоки, и указана цифра — пять процентов.
Стокер посмотрел на Робин и ухмыльнулся.
— Странный человек, — сказал он, кивнув в сторону Уилкокса. — Вы странный человек, Вик, — повторил он, поворачиваясь к нему.
— Так это не ошибка?
— Никакая не ошибка.
— Но пять процентов — это смешно.
Стокер пожал огромными плечами.
— Если вы не можете этого сделать, есть другие, которые смогут.
— И кто они?
Стокер снова повернулся к Робин.
— Ведь знает же, что не скажу, — проговорил он, расплываясь в довольной улыбке. — Ты же знаешь, что не скажу, Вик.
Робин отвечала на его «реплики в сторону» едва заметными улыбками. Ее не привлекала роль бессловесной статистки, но выхода она не видела. Стокер полностью владел ситуацией.
— Это зарубежная фирма? — допытывался Уилкокс.
Стокер медленно покачал головой.
— Даже этого не могу сказать.
— Я могу, наступив на горло собственной песне, понизить цену на два процента, — произнес Уилкокс после раздумья.
— Зря теряешь время, Вик.
— Два с половиной.
Стокер снова покачал головой.
— Но мы ведь долгое время сотрудничали, Тед, — укоризненно произнес Уилкокс.
— Моя обязанность — согласиться на более выгодные условия, и ты прекрасно это знаешь. Он прекрасно это знает, — повторил Стокер и подмигнул Робин.
— Качество будет хуже, — предупредил Уилкокс.