Хорошая я. Плохая я
Шрифт:
Она сама меня отвозила в школу. Каждый день.
– Или, может, городок по соседству. Кафе или библиотека, о которой ты вспоминала. Любое место, с которым у тебя связаны приятные чувства. Ты понимаешь меня?
– Я постараюсь.
– Вот и хорошо. А теперь, как насчет завтрашнего дня? Что ты чувствуешь? Это не просто – быть новенькой в классе.
– Я жду начала занятий. Когда чем-то занят, легче.
– Главное – правильный настрой. В Ветербридже большая нагрузка, но я уверен, ты справишься. Хочешь еще что-нибудь обсудить, задать вопросы? Что тебя еще беспокоит?
Все.
– Нет, спасибо большое.
– Тогда
Я иду к себе в комнату, меня не покидает страх от того, что Майк хочет продолжать этот гипноз. Он думает, что если назвал его «управляемой релаксацией», то я не догадаюсь, о чем речь. Но я все прекрасно поняла. Я подслушала, как психолог в клинике говорил своему коллеге, что гипнотическая техника, которую он применял ко мне, прекрасно подходит для того, чтобы раскрыть меня. Лучше не раскрывайте, хотелось мне сказать ему.
Из-за двери Фиби, когда я прохожу мимо, слышна музыка, значит, она вернулась. Набравшись смелости, я стучусь в дверь, хочу расспросить ее, чего ждать завтра в школе.
– Кто там? – кричит она.
– Это я, Милли.
– Я занята, готовлюсь к школе, – отвечает она. – Советую тебе заняться тем же.
Я шепотом обращаюсь к дверной деревяшке – Мне страшно – и иду к себе, раскладываю новую форму. Синяя юбка, белая блузка, галстук в синеголубую полоску. Изо всех сил стараюсь не думать о тебе, это все, что я могу. Наши ежедневные поездки в школу и из школы, ты работала в первую смену, чтобы я не ездила автобусом. Песня, которую ты напевала, когда мучила меня. Мои губы становились влажными от боли. У нас особые секреты, говорила ты, когда начинался припев, это только между нами.
Ровно в девять вечера приходит Саския пожелать спокойной ночи. Не переживай насчет завтра, говорит она, Ветербридж – очень хорошая школа. Она закрывает дверь, и я слышу, как она стучится в комнату Фиби. Постучав, открывает дверь. Слышно, как Фиби спрашивает:
– Чего тебе?
– Просто узнать, все ли готово на завтра.
– Тебе-то что, – отвечает Фиби, и дверь закрывается.
4
Первые два дня в школе, четверг и пятница на прошлой неделе, прошли гладко, без приключений, под защитой вводного курса. Мне объяснили устав школы, рассказали, чего от меня ждут, познакомили с моим куратором мисс Кемп. Обычно в одиннадцатом классе не полагается куратор, но я единственный новичок в учебном году, а она преподает искусство, и меня прикрепили к ней. Директор моей прежней школы передала письмо через социальную службу, рассказала в нем о художественном таланте, которым, по ее мнению, я обладаю. Мисс Кемп очень обрадовалась, сказала, что ей не терпится посмотреть, на что я способна. На первый взгляд она кажется славной, доброй, но никогда нельзя знать наверняка. До конца. Больше всего мне запомнился ее запах – смесь табака с чем-то еще, чего я не могла определить. Но знакомым.
Выходные прошли тихо. Майк по субботам ведет прием возле Ноттинг-хилл Гейт [2] . Это, собственно, и приносит основные деньги. Саския все время отлучалась по своим делам, то на йогу, то еще куда-то. Фиби ушла к Иззи. Я была предоставлена сама себе. В субботу вечером Майк с Саскией повели меня в кинотеатр Электрик Синема на Портобелло-роуд [3] , и хотя это было совсем не похоже на те вечера, когда мы с тобой смотрели фильмы у нас дома, я не могла отделаться от мыслей о тебе.
2
Станция
3
Электрик Синема – самый старый кинотеатр Лондона, здание которого было специально построено для показа фильмов, открылся в 1911 году, культовая лондонская достопримечательность.
Когда мы вернулись, Фиби была дома, вышагивала в гостиной с сердитым видом. Ах, как трогательно, сказала она. Мы же звали тебя, ответил Майк. Она пожала плечами – ну да, я задержалась у Из, и что с того?
Мы вместе с ней поднялись по лестнице. А ты, похоже, славненько устроилась, сказала она. Пользуйся моментом, пока можно, ты тут ненадолго, никто надолго не задерживался. И я нутром почувствовала. Опасность. Сигнал тревоги.
Утром к завтраку выходим только мы с Майком. Он говорит, что Саския валяется в постели, отсыпается. Он не знает, что я видела таблетки у нее в сумочке.
К сожалению, Фиби уже ушла, говорит он. Хочешь, я провожу тебя, ведь сегодня начинается твоя первая полная неделя в школе? Я отвечаю, что справлюсь сама, хотя не уверена в этом. Первые два дня вводного курса я обедала с другими девочками в столовой. Первое любопытство с их стороны сменилось отсутствием интереса, распространился слух – она разговаривает, как робот, уставившись на свои туфли. Фрик. Чтобы скрыть, что мои руки иногда дрожат – из-за постоянного нервного напряжения, – я засовывала их в карманы блейзера или сжимала папку. Ясно, что в этой школе новости распространяются быстро, не успеешь и глазом моргнуть. Нет смысла искать поддержки у Фиби, она всем видом показывает, что не имеет ко мне никакого отношения. Меня просто перестали замечать, зачислили в аутсайдеры. В безнадежные аутсайдеры.
Но сегодня, в понедельник, ситуация меняется.
Сегодня, когда я иду по школьному двору, вдруг пробегает волна возбуждения, девочки из моего класса начинают подталкивать друг друга локтями и хихикать.
На меня обратили внимание.
Войдя в школу, мечтаю скорей миновать центральный коридор, место сбора язвительных, заносчивых, красивых девочек, которые выстраиваются по обе стороны и как будто прогоняют меня сквозь строй. За спиной у меня остаются смешки, визгливые оскорбления, на которые они так легко срываются между собой, даже подружки, и тем легче, чем больше дружат – и вот я вхожу в раздевалку.
Наваливаюсь на дверь спиной. В руках держу папки.
Поворачиваюсь. И сразу вижу это.
ОГРОМНЫЕ БУКВЫ. Плакат приклеен скотчем к двери моего шкафа. Моя фотография, которую сделали на прошлой неделе, когда я первый раз пришла в школу. Нелепый и растерянный вид. Рот немного приоткрыт, словно для того, чтобы в него вставить пририсованный огромный пенис, в пузыре – надпись:
МИЛЛИ СОСЕТ У ВИЛЛИ
Я отодвигаюсь, дверь захлопывается на защелку. Я подхожу ближе к плакату. Ближе к себе. Занятно видеть себя в таком виде, в каком никогда не видала. Изо рта у меня торчит розовый член со вздутыми венами. Я наклоняю голову, представляю, будто кусаю его. Твердый.
Шум из коридора проникает в раздевалку, пока дверь отворяется и закрывается снова. Мягкие шаги у меня за спиной. Я срываю плакат в ту самую секунду, когда чья-то рука ложится мне на плечо. Звяканье тяжелых браслетов, знакомый запах окутывает меня, душит, как одеяло в жаркий день. Я ругаю себя за промедление. Она успела разглядеть плакат до того, как я его сорвала, наверняка успела. Я идиотка. Надо лучше соображать. Ты меня напрасно учила.
– Что у тебя в руке, Милли?
– Ничего, мисс Кемп. Все в порядке.