Хорошее настроение (сборник)

Нестерова Наталья Владимировна

Обычно придорожное кафе, обслуживающее тех, кто мчался по скоростному шоссе с одного конца страны на другой, пустовало, но сегодня на стоянке теснился десяток автомобилей. Перед ней в стеклянную дверь впорхнули две девицы модельного вида и решительно двинулись к стойке – похоже, порядком проголодались. Образовалась маленькая очередь, и Мардж пристроилась в хвост. Осмотрелась. Что-то показалось странным – должно быть, одичала в своем заключении, отвыкла от людей, потому что на первый взгляд ничего особенного не происходило. Вот изящная блондинка широко разевает красный рот и надкусывает двойной сэндвич. Хрупкий немолодой мужчина, едва видный за тремя высокими стаканами с коктейлями и пепси, сражается с горячим сладким

пирожком. Тонкая змееподобная байкерша, как удав, натягивается на трехэтажный бигмак. Почти за каждым столиком сидели люди и, обложившись коробочками, обертками и одноразовой посудой, жевали, жевали, жевали. «Ну и порции, – завистливо подумала Мардж, – ничего, я сейчас себе тоже…» Начала, сглатывая слюну, прикидывать, что бы такое заказать – сладкого, солененького, острого… – как встретилась взглядом с изможденной чернокожей теткой средних лет. Та только-только обмакнула золотистый чикен в соус и впилась в него зубами, как оголодавший зверек, но, увидев Мардж, ткнула в ее сторону длинным костлявым пальцем. Распахнула лиловатую пасть так, что кусочек курицы вывалился на поднос, выпучила глаза и закричала. Мардж сначала посмотрела, нет ли кого опасного за спиной, но поняла, что тетка указывает на нее, и быстро отвернулась – еще одна ненормальная. Возможно, обезумевшая жертва диеты на пике нервного срыва? Но тут же поймала еще один исполненный ужаса взгляд – мальчишки за кассой. И еще – впередистоящих девиц. И еще, и еще… Вокруг образовалось пустое пространство, а поодаль, побросав еду, сбились в кучку посетители. На их лицах читалось… да, страх и брезгливость, вот что увидела Мардж. На нее, пожалуй, никогда в жизни так не смотрели.

– Что с ней? – верещала та черная психопатка. – Что с ней?!

– В самом деле, сестренка, – с тревогой спросил сухопарый дядька, по виду дальнобойщик, – ты в порядке?

– А вдруг это заразно?? – взвизгнула блонда – победительница сэндвичей. И толпа отступила еще на пару шагов.

– Эй, ребята, спокойно, – Мардж попыталась стряхнуть ощущение кошмара, накатывавшее на нее, – я что, в говне измазана? Сыпью покрылась? Что у меня с лицом? Дайте кто-нибудь зеркало!

– Ты не понимаешь? – потрясенно произнес кто-то. – Не понимаешь?

– Ради бога, что…

– ПОЧЕМУ ТЫ ТАКАЯ ТОЛСТАЯ?!!!

В наступившей тишине Мардж вдруг расхохоталась.

– Ох, ребята, слыхала я, что в маленьких деревеньках разыгрывают чужаков, но чтобы так… Кончайте придуриваться… – Она почти всхлипывала от смеха и облегчения: всего лишь тупая шутка, ничего страшного. Но они молчали, молчали, и Мардж, еще хихикая, заново вгляделась в перепуганные физиономии, напряженные фигуры. Голова закружилась, пол мягко дрогнул под ногами и, теряя сознание, она поняла, что с самого начала показалось странным. Все присутствующие – от посетителей до уборщицы, – все до единого человека в этой забегаловке были очень, очень худыми.

Очнулась в белой комнате с высоким потолком, на кровати, опутанная проводами и датчиками. Совсем голая под простыней. Ничего себе! По солнечным лучам, бьющим сквозь легкие занавески, сообразила, что за окном раннее утро, а по сухости во рту догадалась, что долгий глубокий сон скорее всего медикаментозного происхождения. «Видимо, я порядком заработалась, хлопнулась в обморок от нервного напряжения, меня привезли в клинику и накололи успокоительным». Потянулась к кнопке вызова медсестры, но, видимо, кто-то следил за показанием приборов и понял, что она проснулась. Дверь мягко отъехала в сторону, и в палату заглянул человек. Мардж даже не сразу разобрала, кто это, мужчина или женщина, – шапочка-шлем, очки, маска, халат и перчатки полностью скрывали вошедшего. Только по голосу стало ясно, что перед ней чопорная дама средних лет.

– Доброе утро, Марджори. – Слова из-под повязки звучали глуховато.

– Вы уже выяснили

мое имя? – Она почему-то удивилась.

– Это было несложно, ваши документы лежали в машине.

– Ах, ну да. Где я?

– Конечно же в больнице. Меня зовут доктор Розенталь, я ваш лечащий врач.

– Что со мной?

– Это нам предстоит выяснить.

– Я всего лишь переутомилась и упала в обморок, к чему эти провода и вся эта биозащита на вас?

– Давайте не будем спешить. Ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов. – Розентальша открыла блокнот и приготовилась записывать: – Полное имя?

– Марджори Синтия Касас. – Она поняла, что настаивать бесполезно, и покорно сообщила свой возраст, род занятий, образование, семейное положение, перечислила детские болезни, аллергические реакции, беременности, точнее, заявила об их отсутствии. Но когда доктор поинтересовалась, не имела ли она в последнее время контактов с больными, терпение Мардж лопнуло.

– Дорогуша, я ни с кем не контактировала! Ни с кем, кроме ненормальных из закусочной. У меня просто закружилась голова, потому что я слишком много работала и плохо питалась. Какого черта! Не буду отвечать на идиотские вопросы, пока не объяснитесь.

– Хорошо, только сохраняйте спокойствие. Вынуждена сообщить, что мы взяли вашу кровь и образец тканей… крошечный соскоб, не волнуйтесь… Полный анализ пока не готов, но уже можно сказать, что… – дама замялась.

– Господи, не тяните. Что-то серьезное?

– Марджори, в вашей крови и тканях не обнаружено следов изменения.

– И?.. Это же хорошо, если моя кровь самая обычная.

– Вы не поняли. Мы не нашли Изменений, понимаете? – Доктор выделила это слово. – Ни следа перестройки клеток. И теперь нам необходимо выяснить, отчего произошел регресс.

– Какой еще регресс?

– Это значит – деградация… эээ, движение назад, к низшим формам развития.

– Я знаю, что означает «регресс»! Но в чем он выражается? Я что, в обезьяну превращаюсь? Покрываюсь шерстью? – Мардж тревожно посмотрела на свои пухлые смугловатые руки, ощупала лицо. – Все вроде на месте и нового ничего не отросло. Маникюра только нет, ужасные ногти, но за это в клинику не увозят.

Пытаясь разрядить обстановку, улыбнулась, продемонстрировала растопыренные пальцы доктору и с испугом отметила, что та слегка отпрянула. Как те люди вчера.

– Да что со мной не так? Дайте зеркало!

– Спокойно, спокойно. – Доктор нажала на кнопку, и тут же вошла медсестра со шприцем, тоже упакованная как астронавт.

Мардж постаралась овладеть собой.

– Эй, не нужно, я спокойна. Просто объясните, умоляю.

– Мардж, – собеседница помедлила, теребя блокнот, – у вас… наблюдается лишний вес.

– Что?!

– Проще говоря, вы толстая.

– Мать вашу!!! Нет, не надо уколов… Я знаю. Я всегда была в теле! Да и не такая уж я корова, господи, вы сговорились все, что ли? – Хотелось заплакать, но шприц был наготове, и она сдержалась. – Три месяца писала, как черт, носа не показывала к людям, может, спятила слегка, ну и поправилась, но не настолько, чтобы от меня шарахаться. И вообще, что за дискриминация? Вышел новый закон против толстяков?

Доктор Розенталь вдруг замерла. Потом сняла очки и уставилась на Мардж. У нее оказались низкие брови и темные печальные глаза, окруженные сетью мелких морщинок.

– Марджори, скажите, вы проходили Изменение?

– Какое такое изменение?

– Вы знаете, что произошло первого апреля?

– Этого года?

– Да.

– Ээээ… Я села писать роман, но вряд ли это имеет для вас значение… День Дурака?

– И все?

– Послушайте, может показаться странным, но я три полных месяца просидела без интернета, телефона и телевизора, без газет и журналов. Ни с кем не общаясь. Я не сумасшедшая. Я писатель. Прекратите задавать наводящие вопросы и просто объясните, что случилось.