Хорошей ведьмочки должно быть много

Видина Нелли

— Иду! — повторила я увереннее.

Доплелась до двери и открыла дверь.

— Ляля, что с тобой было? Ты не отвечала.

— Мы испугались, — поддакнул Диан.

— Блез уходит.

Я потёрла переносицу:

— Задержите. Спускаюсь.

Времени нет даже умыться, но это потом. Я вернулась в комнату и подняла с пола… Это что же я наплела-то, а? На вышедший из моих рук «шедевр» я смотрела с искреннем недоумением. Прежде, чем вручать, стоит хотя бы минимально разобраться, где верх, где низ, где изнанка.

«Шедевр» был сплетён из толстых мохеровых нитей,

перевитых тонкими шёлковыми. Спорное сочетание, причём не только материалов, но цветов. А зачем тут янтарные бусины? Встряхнув изделие, я присвистнула. Тут же неделя работы минимум! Вот это я зажгла… У меня получилась удлинённый жилет, хотя «жилет» не совсем точное слово, потому что рукава-крылышки всё же были.

Вниз я слетела. Боюсь, с Блеза станется не дождаться. Он же упоминал, что в суеверия не верит.

— Блез!

Он уже держался за ручку входной двери. Я поймала его буквально у порога. Служанка, кухарка и понурые близнецы выстроились в линию, как прошлый раз. Понурые — видимо, потому что традиционное прощание всё же нарушено, ведь меня не было.

— Блез!

Я запыхалась, и парень на одних инстинктах сделал шаг навстречу, придержал меня за плечи.

— Ляля? Опять мальчики помешали?

Я помотала головой и торопливо вручила Блезу свёрнутый в ком жилет.

— Возьми, пожалуйста, надень и пообещай не снимать до конца рейда.

Глава 22

Дни снова потянулись пыльные и однообразные. Я завтракала с мальчишками, час-полтора тратила на пеньку-«озеленитель» — мой самый стабильный источник дохода, потом, если не было бури, мы выходили на прогулку. Бесцельно бродить по закованным в камень улочкам никакого удовольствия, но не сидеть же в каменной коробке круглосуточно. После обеда я сажала мальчишек рядом с собой, и мы дружно учились. Виан, Диан предпочитал отмалчиваться, объяснял мне азы, которые в их мире знает любой ребёнок. Затем близнецы с тяжёлым вздохом доставали свои учебники.

— Собираетесь всю жизнь прожить неграмотными чурбанами на границе? — спросила я, когда мне попытались скорчить особо жалобные рожи. — Блез напрасно тратился и выписывал книги из самой столицы?

Второй аргумент подействовал лучше первого, и с тех пор мальчишки хоть и бухтели, и демонстративно страдали, но не отлынивали.

Перед ужином я медитировала и старалась создавать талисманы. Получалось далеко не всегда, но зато выходили у меня по-настоящему качественные вещи, Азаран была готова их с руками отрывать. Так что второй источник дохода был нестабильным, зато полноводным.

Я попыталась увлечь близнецов на прогулку в ближайший город, но тут мальчики встали намертво: пока Блез не вернётся, они ни шагу за пределы форта не сделают. Угу, пока Блеза нет, они будут ждать, а когда Блез вернётся, не отойдут от брата ни на шаг.

Время снова тянулось мучительно медленно.

Охота на эмиссара затягивалась, и, по-моему, это было очень плохим признаком. Тварь, созданная проклятьем, снова диктует свои условия.

Дни складывались в недели,

недели — в месяц.

Мне начали сниться кошмары. Стоило лечь и закрыть глаза, как мне начинали мерещиться бескрайние барханы. Песок тёк, пылевой завесой поднимался у горизонта, стирая разницу межу небом и землёй. Желтовато-грязные облака скрывали солнце и казались продолжением проклятой Пустыни. Ни выхода, ни просвета. В моих кошмарах сквозь пески брела группа. Я не могла рассмотреть этих людей, слишком далеко они от меня были, я видела их чёрными точками, муравьями, упрямо ползущими к цели. Откуда-то я точно знала, что один из этих муравьёв Блез. Струйки песка скручивались водоворотом, вырастал огромный, достающий до туч смерч. Люди бросались прочь, но смерч неизбежно нагонял их, разворачивался песчаным покрывалом и обрушивался на людей, погребая их заживо, а я просыпалась.

Сон раз за разом повторялся, но иногда кошмар становился иным. Я видела лицо Блеза так близко, будто парень был совсем рядом, протяни руку — и дотронешься до переносицы. Мне безумно хотелось убрать вертикальную морщинку, перерезавшую лоб, откинуть назад спутанные пряди, стереть бесконечную усталость. Этот сон был худшим из моих кошмаров. В нём совершенно ничего не происходило. Блез сидел, привалившись спиной к каменной стене. Вид у мага был измождённый, обречённый. Постепенно взгляд Блеза застывал, и как я ни пыталась окликнуть, Блез не отвечал.

Но во всех кошмарах я неизменно видела сплетённый для Блеза талисман. Я видела, как от меня к талисману протягивается незримая нить, и как по ней течёт сила моего желания сохранить Блезу жизнь.

В дверь заколотили.

Подпрыгнув среди ночи, я кое-как натянула платье, брошенное на спинку стула.

— Иду! Мальчики, что случилось?

— Ляля…, — Диан всхлипнул и попытался обхватить меня за талию, не преуспел и просто уткнулся в меня носом.

— Ляля, — с той же интонацией всхлипнул Виан, — Блез…

— Что?

— Спустись? — откуда у Виана такая неуверенность?!

— Конечно.

Не выпуская близнецов из объятий, они вцепились в меня так, будто я их единственный якорь и надежда в одном флаконе, я поторопилась вниз. В холле, вытянувшись по-военному, стоял незнакомый мужчина в форме гарнизонного служащего.

— Госпожа Белоусова, — склонил он голову в приветствии.

— Доброй ночи. Чем могу быть полезна? Что-то случилось?

Только бы не эвакуация, о которой предупреждал Блез. Да нет, не может быть. Была бы эвакуация — объявили бы тревогу на весь форт. Раз этого нет, значит, сообщать что-то личное.

Близнецы стиснули меня крепче.

Военный откашлялся:

— Госпожа Белоусова…

— Да?

— Госпожа Белоусова, вы присядьте. Я должен сообщить вам… Блез Ириас находится сейчас в магистрате, в лазарете.

Я успела представить себе самое худшее, поэтому испытала настоящее облегчение. Лазарет не морг. Вроде бы… Сердце пропустило удар.

— Господин повторял ваше имя, когда очнулся. Целитель считает, что ваше присутствие…

— Иду!

— И мы! — в унисон воскликнули мальчики.