Хорошие девочки не умирают
Шрифт:
Сейчас в камере сидели десять пленниц – ждали знака или сигнала, который должен был дать им понять, что их кошмар скоро закончится, что у них появился шанс, что они могут каким-то образом повлиять на ситуацию.
У Мэгги урчало в животе, в горле пересохло. Наверное, они – кем бы они ни были – специально не давали пленницам ни еды, ни воды. По-видимому, женщины, попавшие в лапы к этим тварям, должны были испытывать как можно больше страданий. А человеком, который сильнее всех на свете жаждал причинить Мэгги страдания,
Все из-за решения по поводу опеки, вынесенного на слушании дела. Но Мэгги не виновата в том, что бывший муж был наркоманом и, нанюхавшись кокаина, перепугал до смерти их десятилетнюю дочь.
Пейдж сказала судье, что она не хочет жить с папой, что боится его. Несмотря на то что она была несовершеннолетней и адвокат Ноа энергично настаивал на том, что Ноа со своими доходами и образом жизни сможет обеспечить Пейдж лучшее будущее (как будто в этом мире только деньги имеют значение), судья вынесла решение предоставить Мэгги единоличную опеку над ребенком.
Мэгги знала, что Ноа совершенно равнодушен к Пейдж. Она была нужна ему в качестве рычага давления, оружия против нее, Мэгги.
И он доказал это своим поступком. Если бы Ноа хоть немного любил Пейдж, он не позволил бы каким-то темным типам даже близко подойти к своей дочери. Естественно, он был бы не против, если бы Мэгги бросили в бассейн с аллигаторами, но настоящий отец никогда не допустил бы, чтобы Пейдж похитили, напугали, причинили ей боль.
А что, если это не Ноа? Что, если меня наугад выбрала какая-то кучка психов?
Мэгги покачала головой, отгоняя эту мысль. Это был Ноа, абсолютно точно. Она унизила его, а у него было полно денег, он мог выложить любую сумму, лишь бы отомстить.
Я обязательно вырвусь отсюда. Я найду Пейдж. Я сделаю так, что Ноа никогда больше не увидит ее, даже в присутствии социального работника.
Ей пришло в голову, что мать сейчас, наверное, сходит с ума от беспокойства. Мать Мэгги, вдова, жила по соседству с ней, и Пейдж и каждое утро заглядывала к ним.
«Как они смогли проникнуть в дом? – удивлялась Мэгги. – Наверное, это случилось ночью, потому что Пейдж одета в пижаму. А я знаю, что включила охранную систему, прежде чем лечь спать. Я дважды проверила ее. Нет, трижды».
Мэгги обязательно проверяла сигнализацию дважды или трижды, потому что Ноа не раз пытался вломиться в ее таунхаус. Мэгги всегда обращалась в полицию, но ему каждый раз каким-то образом удавалось избежать тюрьмы, что приводило ее в ярость.
Потому что он богатый белый мужчина, а богатые белые мужчины получают то, что хотят. Тем более богатые белые мужчины, которые водят дружбу с начальником полиции.
Но
Раздался оглушительный металлический скрежет – открывались двери контейнера. Визжавшая женщина, та, которая все это время стучала в них кулаками, завопила еще громче и пронзительнее.
Двери распахнулись. На пороге стояли несколько мужчин, одетых в черное, в лыжных масках и солнцезащитных очках. Один направил на истеричную женщину какую-то длинную серебристую трубку с наконечником в виде буквы U. За секунду до того, как человек прижал эту штуку к шее женщины, Мэгги догадалась, что это такое – электрошокер для скота. Женщина в последний раз вскрикнула и упала навзничь. Запахло горелым мясом.
– О боже, – прошептала та, что сидела рядом с Мэгги и всхлипывала. – Они убили ее?
– Вам было велено молчать, пока с вами не заговаривают, – обратился к пленницам мужчина с электрошокером. – Это последнее предупреждение.
Жертва не шевелилась. Мэгги пристально смотрела на нее в надежде увидеть, как поднимается и опускается ее грудь, в надежде увидеть признаки того, что она жива. Что она, Мэгги, не стала сейчас свидетельницей убийства. Но женщина лежала совершенно неподвижно.
Соседка Мэгги содрогалась от рыданий, зажимая рот рукой. Мужчины – их было человек двадцать – отошли назад и выстроились в две шеренги лицом друг к другу. Между шеренгами остался проход шириной примерно четыре фута. Человек с электрошокером – Мэгги решила, что это главарь – махнул рукой.
– Выходите по одной, – приказал он женщинам.
Пленницы неуверенно переглядывались.
Мэгги выступила вперед. Она хотела увидеть, что ее ждет. Прежде чем выйти из контейнера, она бросила жесткий взгляд на гада с электрошокером. Он молча смотрел на нее – по крайней мере, так показалось, поскольку его лицо было обращено к ней. Рука, державшая оружие, шевельнулась, и Мэгги подумала, что ему хочется причинить ей боль из принципа, но, строго говоря, она не совершила никакого проступка. Мэгги была почти уверена в том, что именно он произнес ту маленькую речь после того, как она проснулась, привязанная к стулу.
Мэгги решила, что вернется и отомстит ему, кем бы он ни был. Она узнает его по голосу. Голос был слегка хриплым, как у заядлого курильщика. Да, и от него пахло табачным дымом, теперь она вспомнила. Она запомнила его рост и фигуру, несмотря на то, что он держался в тени. Мэгги была уверена в том, что найдет его.
«Сначала выберись из этого проклятого кошмара, – сказала она себе. – А потом уже можешь мстить, обращаться к властям, что хочешь».