Хорошие девочки плачут молча
Шрифт:
Он резко развернул меня к себе и заглянул в глаза.
— Всё в порядке, правда. Просто дала отворот-поворот своему жениху. Мы больше не вместе, — я выпалила это с тайным подтекстом, что, возможно, что-то изменится. Знала, что ошибусь, что придумала себе то, чего не может быть.
Михаил не интересуется мной как женщиной. И никогда не интересовался. Вот и теперь он смотрит на меня, как на младшую сестру, которую надо опекать.
— Моя помощь нужна? Это он тебя ударил?
Его пальцы коснулись моей
— Не надо сейчас скандалить, прошу.
— И не собирался. Но с Шевковичем давно надо поговорить о правилах поведения. Он тебе не пара, я рад, что ты приняла решение.
— Отец будет недоволен.
— Не будет, я возьму это на себя.
Мы сближались, я сделал маленький шажок навстречу, всё так же не отпуская его пальцев.
— Можешь кое-что сделать для меня ещё? Пожалуйста!
— Всё что угодно. Даже не спрашивай.
— Поцелуй меня.
Какое-то время он удивлённо смотрел в глаза.
— Марго, ты сейчас уязвима. И дрожишь. Замёрзла?
— Да, — кивнула я, и прикосновение закончилось. На что я рассчитывала? Глупая.
Он отошёл к креслу, чтобы вернуться с пледом в руках. Михаил, он всегда был заботливым. Всегда предупредительным. Истинным джентльменом без страха и упрёка.
Я часто гадала, правдивы ли слухи, что он предпочитает мужчин?
— Вот так, — он накинул плед мне на плечи, его руки немного задержались на моей шее. — Не выходи сегодня вниз, скажись больной. Отдохни. Там нет ничего интересного. А завтра я всё решу.
— Отцу это не понравится, — начала было я, но он заставил меня замолчать, коснувшись пальцем моих губ.
— Не думай об этом. Ему не понравится прежде всего то, что какой-то мудак поднял руку на его дочь. Я же сказал, что сам всё улажу.
— Поцелуй, — требовательно повторила я. — И тогда уйдёшь. Это будет подарком.
Какой стыд, я навязываюсь мужчине на десять лет старше себя! Заставляю его делать то, что он не хочет!
— Только раз. И всё.
— Марго, ты не в себе, я понимаю.
— Да, я сейчас не в себе.
Я встала на цыпочки и первой потянулась к его губам, пахнущим спиртным. Всегда хотела узнать, каковы они на вкус.
— Марго, — прошептал он, но настала моя очередь заставить его замолчать.
Сегодня я буду с тем, кого хочу. С тем, кто не посмеет мне отказать.
Глава 2
Михаил
Я всегда относился к Маргарите или Марго, как привыкли её называть дома, с особым трепетом. Она для меня оставалось особенной женщиной.
Идеалом утончённого вкуса и аристократических манер, казалось, в этом мире фальши и вычурных гипертрофированных достоинств она стоит особняком. Редкая, диковинная птица, чьи белоснежные
И вот теперь я чувствовал, что нахожусь в одном шаге от безумства, от той черты, переступив за которую, возврата к прошлому миру не будет.
Марго целовала меня. Не так, как это делают искушённые дамы, побывавшие не в одной постели и чётко осознающие, что если они сейчас не покажут мастер-класс, то вылетят к чертям.
Нет, Марго целовала меня так, словно я был для неё призом, выстраданным за всё её терпение и покорность. Было в её исступлённом желании что-то трогательное, что-то такое, от чего мне хотелось укрыть её в тепле своих рук.
Защитить. Уберечь.
— Марго, не играй со мной, — я ненадолго отстранился и заглянул в её лицо, обхватив его руками. — Я мужчина и могу поддаться твоему очарованию.
Я говорил, подбирая слова, хотя это давалось мне с трудом. Будь на её месте незнакомка, я бы уже подмял её под себя и залез под платье, чтобы скорее утолить голод, внезапно вспыхнувший от её прикосновений и взглядов.
— Я не играю, Миш. Пожалуйста, побудь со мной, как с женщиной.
— Если дело в Шевковиче…
— Не в нём. В тебе. И во мне. Целуй!
И она снова прильнула моим губам. Я понимал, что дальше тянуть нельзя. Надо либо убираться прочь, задвинув этот эпизод в дальний чердак памяти, либо остаться и позволить себе то, что хочу.
Если пойти по первому пути, услышать разум, то назавтра Марго не посмеет себе намекнуть ни словом, ни взглядом на это сегодняшнее недоразумение. И всё будет как прежде. Скучно, серо, обыденно. И это правильно.
Я мягко отстранил её, провёл пальцем по покрасневшей скуле, и вдруг понял, что не будет первого пути. Марго хочет, — и я не откажу.
— Не уходи, — всхлипнула она, подумав, что я направился к двери, чтобы её оставить.
Ключ почти бесшумно повернулся в замке. Теперь всё. Окончательно.
Она стояла и ждала. И как светились её глаза, ничуть не уступая в яркость бабочке-подвеске!
Я подошёл близко, провёл рукой по её плечу, очертил выступающую ключицу и аккуратно подцепил тонкую лямку платья. Оно соскользнуло так быстро, будто только и ждало этого знака, белым облаком упало к ногам.
И дальше я больше не мог себя сдерживать. Вырвавшийся стон той, кто сейчас станет моей, был одновременно стоном торжества.
Я уложил её на мягкую постель, и всё закружилось в диком танце страсти. Мы прикасались друг к другу, она тянулась ко мне, как лоза к руке, льнула и ластилась, а я сдерживал себя, чтобы не причинить боль.
Ничего не было вокруг, всё исчезло, растворилось, размылось, весь мир сделался запотевшим стеклом. Что там происходит за ним, не разглядеть. Да это и неважно, пока встречаются наши руки, губы, тела.