Хороший сын, или Происхождение видов

Ючжон Чон

Я накрыл ее брезентом, а сверху положил вещи, которые достал из этого стола-ящика. В ногах разложил пустые горшки и инструменты, на голове пристроил прозрачный

пластик и мешки с удобрением. Шлангом замотал край брезента и как следует его закрепил. Когда я поднял пилу, в ушах снова раздался голос мамы:

Надо было покончить тогда.

Весь пот сразу испарился, лицо покраснело, словно раскаленная печь в сауне. Подбородок горел, будто от удара кулаком. В глубине рта появилась кисловатая слюна.

Ты должен был умереть тогда. Ты должен был умереть, и я тоже…

Когда «тогда»? Что же я натворил «тогда»? Что я такого сделал, что я должен был умереть? Я и не подозревал этого – мама, оказывается, до такой степени меня ненавидела, что хотела убить; она только притворялась, что растила меня с любовью.

У меня подскочило давление. Казалось, все волосы на голове встали дыбом. Я резко бросил пилу в ящик и сердито закрыл крышку стола. Тут же, не оборачиваясь, я поспешил уйти оттуда, опасаясь, что начну трясти мертвое тело мамы и из-за этого забуду о прибытии «поезда».

Я с силой захлопнул дверь на крыше. Воцарилась тишина, как перед надвигающейся бурей. Голос мамы тоже затих. Спускаясь по лестнице, я выключил в голове всякие мысли о ней. Я думал только о том, что должен был сделать в тот момент. Сперва я решил открыть все окна, но передумал и изменил последовательность – откроешь проветрить, и в дом, как буря, ворвется морской ветер. Запах крови, конечно, быстро развеется, но весь дом будет в беспорядке. Мелкие легкие вещи попадают в лужи крови и начнут кататься по полу. Тогда кровь будет вообще повсюду, и работы у меня только прибавится.

Конец ознакомительного фрагмента.