Хорошо забытое старое. Книга 2
Шрифт:
— У меня есть предположение, — вмешался Дорсон, — я чувствую родственную связь между вами.
— В каком смысле?
— В прямом. Вы родственники. Не знали?
Братья покачали головой.
— Нет, неправда. У нас дерево рода по обоим родителям на шесть поколений в деталях расписано. При чем тут Ганс?
— Ну-ну, молодые люди. А то вы не знаете, откуда берутся неучтенные родственники, — хмыкнул сбоку Гембрук. — Если он сам, или его отец был внебрачным ребенком хозяина, тогда зависть имеет более весомые причины. В конце концов, он мог быть равным вам. Или даже наследником. А остается хоть и "другом
Горан шумно выдохнул. Братьям нужно было время, чтобы смириться с мыслью, что близкий им человек оказался не таким, как они предполагали. Старший мерял шагами комнату.
— Но даже если он сымитировал свою смерть. Зачем сейчас убирать свидетелей? Его и так считают мертвым.
— Не знаю. Но думаю, что у него на этот случай был какой-то план. Поймаем, узнаем точнее. Кстати, вы лучше знаете свой дом. Где бы он мог прятаться?
— Без понятия. Может, кто-то из слуг его покрывает. Или занял одну из гостевых комнат — их у нас много, даже чересчур.
При упоминании гостевых комнат встрепенулась Саяна:
— Проверьте комнату рядом с моей. Она должна была быть пустой, но я ночью несколько раз слышала там шаги.
— Вы не могли слышать шаги. У нас толстые стены. Особенно в том крыле, — заметил Арани.
— Тем не менее, я их слышала.
— Проверим, — отрезал Гембрук.
Команда снова разделилась. Часть людей ушла по второму кругу проверять слуг. Часть проверяла закрытые помещения, что редко используются. Саяна с Рикаром решили посмотреть комнату, где девушка слышала шаги. Посланный им в помощь слуга принес ключ и открыл запертую дверь. Там действительно никто не жил. Слуга подтвердил, что сюда никого не селили.
— Я не могла ошибиться, — проговорила она, обращаясь к Рику. — Я звук искином усилила. Мне не могло показаться. Давай Дорсона позовем, пусть проверит?
— Погоди, он тоже занят. А особняк слишком большой, чтобы туда-сюда мотаться. Сначала сами осмотримся.
Для начала провели небольшой эксперимент. Саяна закрылась в своей комнате. Рикар вместе с присланным слугой в соседней, где принялись ходить туда-сюда, намеренно громко топая ногами.
— Ну как?
— Ничего не слышно, — покачала головой Саяна. — Из окна доносятся звуки. Из коридора через дверь тебя слышно было, когда подходил. Но из той комнаты нет.
Они вышли в коридор, оценивая расстояние между дверьми комнат. Рик забежал в одну комнату, затем в другую. Ненадолго ушел в себя, делая с помощью искина несложные рассчеты. Попросил открыть еще пару пустых соседних комнат.
— Есть, — кратко сообщил он, сбрасывая на искины землян результаты вычислений. — Средняя толщина стен между комнатами в этом крыле пятьдесят-шестьдесят сантиметров. Немало для внутренних перегородок. Однако между комнатой Саяны и соседней почти полтора метра. Подозрительно, правда?
Рикар опять зашел в комнату коллеги и принялся простукивать стены с разных сторон.
— Только не говори, что ты хочешь сломать стену.
— А почему нет? — весело отозвался Рик. — Даже если там ничего нет, Жебельсы мне спасибо скажут за расширение жилой площади. Кстати, надо бы проверить толщину стен в других частях особняка.
Райдер подозвал к себе слугу.
— У вас есть план
— Есть, господин, но он вам не подойдет, — ответил слуга, слышавший разговор гостей, — там не указана толшина стен. Между комнатами просто нарисованы разделительные линии.
Спустя десять минут к ним присоединился Гембрук, Дорсон и Горан. А также несколько рабочих с инструментами. Дорсон дал добро, почуяв следы знакомой энергетики. И еще через десять минут в стене красовалась дыра, достаточная, чтобы через нее можно было пролезть.
Райдер был прав. Внутри обнаружился широкий ход. Он поворачивал из-за внешней стены, шел между двумя комнатами. А там, где должен был упираться в стену коридора, заканчивался сквозным колодцем, ведущим вниз и вверх. Спуститься можно было по грубо сколоченной деревянной лестнице. Гембрук подергал за ближайшую перекладину, проверяя крепость. Затем подсветил фонарем и осмотрел ее.
— Древесина свежая, — прокомментировал он себе под нос, — край сбит, в заломах грязь и даже травинка застряла. Однозначно этим ходом пользуются. Ну что же… Осталось только проверить, куда ведет эта нора.
Он словно зверь метался по своей крошечной клетке. Все идет не так! Его планы рушатся!
Да, его отец действительно был сыном хозяина. Причем старшим. Это ему должно было достаться поместье и положение в обществе. Это он должен был сделать политическую карьеру. А вместо того и отец, и он сам всю жизнь пресмыкались в роли прислуги. Да, пусть даже обласканной хозяйской рукой, но все равно прислугой!
Мятеж мог стать отличным выходом. Господин Льен, один из инициаторов заговора, сам нашел его. У того был свой интерес. Поскольку Жебельс являлся одним из руководителей расследования, Льену пригодился бы свой человек в доме советника. А уж тот, кто имеет неограниченный доступ по всему дому, и подавно.
Нет, он не сразу согласился. Не из-за совести. Боялся, что это проверка, опасался подставы. Его не интересовали деньги, которые ему предложил Льен, его интересовало его будущее. Будущее в обществе с новым правительством. Очень быстро он стал правой рукой Льена, при этом умудрившись не выдать себя остальным членам их группы. Ему доверили казну и ведение счетов. Он вел учет средств, выделял деньги на плановые акции.
А потом да, он был на том слете. Город бурлил и веселился в честь праздника. На обратном пути, недалеко от места встречи, он столкнулся с парой подвыпивших бездельников, друзей Горана. И испугался. Они могли его узнать. Они могли упомянуть его при встрече с Гораном. А если эта информация дойдет до советника? В то время подозревали всех. В итоге он сделал так, чтобы и Горану было не до друзей, и себе алиби обеспечил.
Однако и мятежники его доверия не оправдали. Как только он понял, что бунт вот-вот будет окончательно подавлен, он аккуратно подставил Льена. А сам, пользуясь, что больше его никто в лицо не знает, скрылся вместе с кассой, решив обеспечить себе небедное будущее и несколько месяцев жил в счастливой уверенности, что все обошлось.