Хорошо забытое старое. Книга 3
Шрифт:
— Нет, не левую. У нас дома на правой руке носят кольцо, — настоял он.
Наконец, Райдер объявил их мужем и женой. Со всех сторон раздались аплодисметы и поздравления. Друзья и коллеги бросились поздравлять. Обнимали Ольгу, жали руку Андрею. Ярик довольно похлопал парня по плечу.
— Молодец! — шепнул он. — Давано не видел Ольку такой счастливой.
Наконец, поток поздравляющих схлынул. Гости снова образовали круг и принялись хлопать в ладоши, отбивая четкий ритм. Андрей подхвалил Ольгу и закружил вокруг себя. Они танцевали — свободные и счасливые. Отросшая
Никем не замеченный, на палубу поднялся Колин. И теперь стоял у самой мачты в дождевом плаще с накинутым капюшоном, скрывая лицо. Стоял и смотрел на танцующую пару. Сколько раз он вспоминал этот момент? Сколько раз благодарил и одновременно проклинал судьбу за него?
Андрей первым заметил его. Оставил ненадолго Ольгу, подошел к Дрейку.
— Старик, я выиграл, признай это. Я победил!
Он счастливо рассмеялся, танцующим шагом прокружил до края палубы, раскинул руки, подставляя их ветру. Дрейк медленно поднял голову, позволив парню встретиться с ним взглядом. Андрей осекся. За несколько секунд молчания на лице по очереди отразились удивление, понимание, неприятие… Он понял, он все понял. Сразу. Но не хотел верить.
— Я ведь говорил тебе: «Убивший дракона сам становится драконом», — тихо, с тоскливой горечью произнес Колин.
— Нет! — отшатнулся парень, не желая верить. Отшатнулся резко, порывисто! Споткнулся, упал, налетев на пульт с приборами, разбил бровь и угол губ. Но по-прежнему не видя и не слыша ничего вокруг. Не замечая, как бежит к нему матрос, крича про поломки фальшборта и порванный леер. Попытался схватиться за ненадежную подставку, где лежала выставленная на всеобщее обозрение машина времени.
И только падая вниз, в море, до конца осознал происходящее. Осознал, но не принял — Дрейк знал это. «Прости», — неслышно прошептали его губы, — «будет и на твоей улице праздник». И лишь в последнюю секунду молодой человек оторвал глаза от пристального и одновременно виноватого взгляда, чтобы в последний раз увидеть любимую женщину…
Ольга бежала к краю палубы. Она видела, как упал вниз Усольцев, как взлетела вверх машина времени, стукнулась о деревянное крепление, крутанулась в воздухе…
— Нет! Андрей! — закричала Ольга, увидев, как растворился в воздухе Андрей, не долетей до воды.
Машина времени, отскочив, ударилась о деревянную палубу, прокатилась, чудом никого больше не задев лучом. Дрейк подобрал ее, прокрутил, не глядя, кольца шкал, поставил переключатель на самоперемещение, перевел луч в сторону от себя, нажал на пуск и подбросил прибор в воздух. Тот подлетел на метр вверх и исчез.
Ершова подбежала ближе.
— Где? Где Андрей? Куда он оправился? Его надо вернуть!
Затем до нее дошло, что Дрейк избавился от машины времени.
— Ты что наделал? — бросилась она к нему. — Ты что наделал?! Как нам теперь его искать?
— Никак, — тихо отозвался Дрейк. — Я и так знаю, куда он отправился.
На палубе воцарилась тишина. Стихли разговоры и музыка. Присутствующие
— Пятого апреля 2х24 года команда капитана Райдера выловила в море молодого человека, потерявшего память. Неподалеку от оранжевого пятна.
Колин снял капюшон. Ольга неверяще смотрела на него. Светлые, соломенные волосы, голубые глаза. Довольно молодое лицо. Знакомое лицо…
— Ты?.. — прошептала она. — Ты и есть Андрей?.. И ты мне не сказал! Ты! Я… Я… Ненавижу тебя!
Ольга с кулаками бросилась на Дрейка, тот легко ее поймал. Тогда девушка выкрутилась и убежала обратно в трюм, в подпространство звездолета. Присутствующие пораженно смотрели на Дрека. Не выглядели удивленными лишь несколько человек — Джессика с Барбарой, да еще Райдер-старший и Ярик…
— Андрей? — нарушил кто-то тишину.
Дрейк едва заметно качнул головой.
— Увы… того мальчика во мне уже давно нет. Но, — Колин на мгновение запнулся, — я мог бы попытаться снова им стать… Надо только вспомнить, каким он был..
Он достал кольцо, которое столько времени носил на шнурке. Надел на палец. Грустно усмехнулся.
— Моей жене нельзя волноваться… в ее положении… — сказал вдруг он. — Пойду предложу себя в качестве боксерской груши — надеюсь, ей полегчает…»
Колин прошел по палубе, свернул к лестнице. Ветер растрепал светлые волосы, спина распрямилась, словно на ей выросли крылья, на лице расцвела счастливая улыбка, делая его моложе и бесшабашнее…
В последний момент он достал из кармана потрепанные листы бумаги и, размахнувшись, забросил их в море. Ветер подхватил легкую, почти невесомую бумагу и понес над волнами. Постепенно один за одним листы канули в пучину, и лишь последний, не сдаваясь, продолжал качаться на волнах:
«… Я хорошо помню этот день. Когда Ольга сказала, что беременна, я… не знаю, как объяснить. Я никогда не чувствовал себя таким счастливым. У меня крылья за спиной выросли. В этот миг для меня никого и ничего не существовало, кроме Ольги и нашего ребенка. В этот миг я бы, не задумываясь, пожертвовал ради них чем угодно… даже жизнью, даже друзьями, даже совестью… Искорка того чувства так и оставалась во мне все эти годы. Я много раз пытался себя убедить, что все, что я делаю, я делаю ради других — ради Джессики, ради Райдера… Это ложь. Лицемерие, в котором я долго не хотел признаваться даже себе. Я раньше не понимал принципа «цель оправдывает средства». А теперь… если бы речь шла о жизни Ольги, я мог бы пожертвовать всеми…
Всю жизнь для меня существовала она, и только она. И ребенок. И этот непонятный временной круг, разрушив который, я мог испортить все — неизвестно, попал бы я тогда из 20 века в будущее или нет. Смог бы встретить Ольгу или история пошла бы совсем иначе… Я не мог рисковать. Единственная мысль, что жизнь может сложиться по-другому, без Ольги, убивала меня. Пусть лучше мы будем не вместе. Но пусть она будет рядом. Где-то рядом.
И пусть иной раз я вел себя как ублюдок. Но есть одна вещь, которую стоит признать — если бы мне пришлось заново пережить этот виток… я поступил бы так же.