Хоук
Шрифт:
— Хоть твое предложение больше похоже на издевательство, я все равно ценю его, но не стану этого делать, Тайлер. Я не такая, как эти шлюхи. Гектор не значит для них столько, сколько значит для меня.
Прямо впору поклониться ей, но вместо этого я холодно кивнула, и она продолжила ходить вдоль стойки бара, прожигая Холли взглядом, после чего расплылась в улыбке перед ближайшим парнем.
Шей было около тридцати. Если исключить проблемы с бровями и морковным цветом кожи, она была очень красивой женщиной, но до одури помешанной на Гекторе. И то, что он всю неделю не сводил с Холли глаз, чертовски сильно бесило Шей.
Я
Именно поэтому сейчас я работала в гараже помощником механика по ремонту мотоциклов. Там не было девушек. Никакой стервозной конкуренции. Меня окружали парни, которые рассказывали пошлые анекдоты и в перерывах рассматривали «Плейбой». И это именно то, чего мне хотелось.
Краем глаза я заметила, как Холли с испуганным лицом внезапно бросилась в мою сторону. Мой взгляд тут же отметил ее белый топ, совершенно мокрый в области груди. Твою мать, опять.
— Серьезно? — сказала я, нахмурившись. — Какой мудак тебя облил?
Она остановилась рядом со мной и только покачала головой.
— Все в порядке, правда, но…
— Знаю, тебе нужна новая майка, — вмешалась я.
Это было уже не в первый раз. Фактически, это происходило постоянно, когда она отходила от столика Кирка. Я бросила на него взгляд через плечо — он сидел в дальнем углу, уставившись в свою кружку. Я всегда ненавидела Кирка. Я была еще ребенком, а он уже был мудаком. Однажды он снял переднее колесо с моего трехколесного велосипеда Барби, чтобы я не могла кататься вокруг них, и спрятал его в свой ящик для инструментов. Отец пришел в ярость и, в конце концов, зарядил ему по яйцам и заставил починить мой велосипед. Но, когда колесо было поставлено на место, гребаные личики Барби были изгажены царапинами. Мудак.
Я никогда не понимала, зачем его держали в клубе. Просто каждый человек в положенное время должен умереть, а этому, кажется, уже лет сто, и он превратился в обычного несчастного старого козла. Цепляющегося к Холли. Часто. Без малейших причин.
Как и всегда, мы прошли по коридору и поднялись по лестнице на второй этаж. Я тут же услышала стоны и заглянула в гостиную. Она была достаточно просторной для размещения большинства из нас и граничила с кухней, в которой я частенько заваривала чай.
На диване сидел примерный семьянин Джонни и без зазрения совести получал минет от какой-то полуголой цыпочки, которая совсем не была его женой.
— Твою мать, Джонни, ты серьезно? — проворчала я с отвращением. — Еще вчера на этом диване я смотрела «Гарри Поттера»!
Джонни схватил диванную подушку и прикрыл ею свой член.
— Просто иди, куда шла, Тайлер, — рассеянно сказал он.
Мне по-прежнему была видна подпрыгивающая вверх-вниз голова цыпочки, которую ни капли не смутил мой наезд на Джонни. Черт, у него не было права так поступать! У меня в гостиной было особое положение.
— Где угодно, Гектор, только не на этом диване, —
Я с отвращением фыркнула и направилась дальше по коридору, не обращая внимания на то, как идущая рядом Холли напряглась всем телом и опустила глаза в пол.
— Не понимаю, как тебе удалось привыкнуть к этому, — поморщившись, прошептала она.
— Честно говоря, это ерунда, — ответила я.
Это ведь действительно была ерунда. Господи, в детстве я видела такое, отчего покраснела бы даже порнозвезда. А потом все просто превратилось в фон. Я довольно быстро стала невосприимчивой к этому, ни одна клеточка во мне не испытывала ни капли смущения. Такие люди, как Холли, вероятно, воспитывались в благопристойных домах, где при виде целующейся пары на экране телевизора было принято отворачиваться. Тем сложнее ей приспосабливаться здесь. Я была уверена, что она надолго здесь не задержится, но ее отчаянное положение с работой помогло продержаться дольше, чем я предполагала. Это производило впечатление.
— Но ты не такая, — заметила она. — Насколько мне известно, ты никогда не была ни с одним из парней…
Я кивнула, когда мы остановились перед моей комнатой в самом конце коридора.
— Да, я не трахаюсь там, где сплю, Холли. Но в таком месте подобное довольно сложно проворачивать.
Я никогда не хотела, чтобы парни видели во мне лишь сексуальный объект. И до сих пор неплохо с этим справлялась. Единственный байкер, которого я подпустила к себе — Джесс. Он довольно давно клеился ко мне — почти три года с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать. Но я упорно его отшивала (и до сих пор продолжаю отшивать). Я не горела желанием стать клубной женушкой, которую сторонятся все остальные и поэтому отправляют жить в каком-нибудь миленьком домике на другом конце города, а здесь разрешают появляться только по случаю семейных приемов. Это было бы похоже на то, как жила моя мать, а я ненавидела ее образ жизни. Все, что ее волновало — это прическа и маникюр, а еще конкуренция с сучкой Пэм, живущей дальше по улице, которая всегда носит туфли от Miu Miu и серьги с розовыми бриллиантами — какая-то шалава, промышляющая где-то на задворках.
Открыв дверь, я вошла и сразу направилась к комоду. Холли ушла в ванную, сняла топ и оставшейся сухой его частью начала вытирать грудь. Я вытащила из ящика черную майку и бросила ей. Она поймала ее на лету и сразу же надела, спрятав под ней внушительного размера грудь. Холли была на зависть фигуристой девицей с узкой талией и пышными бедрами. В сравнении с ней я была просто доской. Бедра у меня узкие, а грудь помещается в ладошку. Но недостаток груди более чем компенсировала задница, поэтому все было не так уж плохо.
— Спасибо, Тайлер, — любезно сказала она с улыбкой. — Знаешь, ты одна из немногих, кто по-настоящему добр ко мне.
Я улыбнулась в ответ.
— Ну, ты не давала мне повода для другого отношения.
Вместо того, чтобы просто уйти, она, словно в затруднении, стояла и пристально смотрела на меня. Я собралась было спросить, не нужно ли ей еще чего-нибудь, когда она произнесла:
— Хм… вы ведь близки с Гектором, да?
Я настороженно кивнула.
— Да.
— Он часто смотрит на меня.