Хоук

Льюис Р. Дж

Форма Даггарда мгновенно вспыхнула, и он истерически завопил. А Хоук просто развернулся и вошел в клуб, бросив по пути зажигалку на барную стойку. Я в шоке уставилась на него, и он бросил на меня жуткий, полный решимости взгляд.

— Говоришь, ты хочешь, чтобы я вернулся, — медленно начал он, его голос стал мрачным, — тогда с подобным придется мириться, детка. И не говори, что я тебя не предупреждал.

* * *

Даггард не пострадал. С помощью напарника он сбросил с себя горящую одежду и забрался

в машину. Они быстро убрались подобру-поздорову, и на территории «Военных Баронов» воцарилось гробовое молчание.

Все понимали, что сделал Хоук.

Он вызвал страх.

А страх, как он учил меня, — это власть.

И страх этот передался даже мне. Я снова боялась Хоука и того, на что он способен. Я знала, что он никогда не причинял и не причинит мне боли, но все же. Этот парень готов идти до конца и не остановится ни перед чем. Гектор на такое не был способен.

— Я говорил тебе, что это случится, — мрачно сказал Хоук. — Что мне придется действовать не самым лучшим образом, чтобы вернуть себе место лидера. Это единственный возможный способ.

— Как долго? — спросила я.

— Столько, сколько потребуется.

На Даггарде Хоук в этом деле не остановился. На следующий день они с парнями нанесли визит таракану и всем его приспешникам — на этот раз, чтобы пересмотреть условия договора. На протяжении всех этих лет они постоянно менялись — тараканы выкачивали из клуба убийственную сумму денег — и Хоука это не устраивало.

Я не знаю, что он там сделал, но парни вернулись со слегка зеленоватым видом, тогда как лицо Хоука было, как обычно, каменным. Однако, то, что он сделал, дало свои результаты, и тараканы выполнили свою часть сделки — скорее всего, по принуждению, нежели добровольно.

Теперь новости звучали так: пятеро «пьяных» придурков (по счастливой случайности все с криминальным прошлым) были убиты при попытке угнать автомобиль. Услышав это, я закрыла лицо руками. Угон, в результате которого пять трупов и сгоревшая машина? Эти копы-взяточники не могли хотя бы попытаться придумать что-нибудь получше? Но дело в конечном итоге замяли. Когда сюжет прекратили показывать в криминальной хронике, через пару недель эта новость потеряла свою актуальность.

А, те убийства… Да просто кучка безбашенных сопляков, решивших изобразить из себя крутых, но, в итоге, поплатившихся за это собственными головами. Ничего особенного.

Мне снова и снова вспоминалось предупреждение Хоука тогда, в машине. До сих пор я почти не придавала значения его словам.

— Думаю, ты вряд ли понимаешь, Тай, каким бы я стал, если бы вернулся, — сказал он тогда. — На этот раз тебе не захотелось бы видеть меня президентом.

— Почему?

— Мне пришлось бы стать беспощадным

и принимать меры — насильственные меры — чтобы не допустить среди нас предательства.

— Я понимаю.

— Нет… не понимаешь.

Он был прав. Я не понимала. После этих событий все резко изменилось.

Изменился клуб.

Изменилась я.

Хоук вернул себе контроль над территорией, и Норвич снова превратился в дикий запад.

Глава 32

Тайлер

Хоук терзал меня, не переставая. Я кончала, наверное, безостановочно. Он втянул губами мой клитор, и я, с силой сжав в кулаках его волосы, с воем буквально взорвалась изнутри. Все тело сотрясалось дрожью.

Поцелуями он проложил дорожку по моему животу и груди, затем обратно к моим измученным губам — распухшим, искусанным и, кажется, уже онемевшим к тому моменту, когда он снова безжалостно обрушился на них своим ртом.

Хоук устроился между моих ног и в очередной раз вошел в меня. Он двигался медленно, ленивыми толчками входя и медленно выходя из меня — видно, сказывалась усталость. Хотя член его каким-то образом снова был твердым. Последние шесть часов он, как будто по команде, выключал и снова включал его, трахая меня всю ночь. Хоук кончил трижды. А я… сбилась со счета.

Он стонал и рычал.

Говорил, какая я красивая. Что благодаря мне он чувствует себя самим собой.

Я поняла, что слова эти произносились неосознанно.

Как будто ему нужно было до смерти себя затрахать, чтобы избавиться от какой-то внутренней тьмы, и, находясь во мне, он чувствовал облегчение. Возможно, я помогала всему плохому исчезнуть.

Я поняла единственное — это определенный ритуал, к которому мне придется привыкнуть. Каждый раз, когда он совершит что-то плохое — в данном случае это поджог человека и визит к тем парням, после которого половина членов клуба вернулась с зелеными лицами — ему просто необходимо будет оказаться во мне. И вся моя жизнь в течение многих месяцев будет подчинена этой аксиоме, пока Хоук не восстановит права клуба и не заявит об этом на весь город.

Его потное тело двигалось на мне. В комнате не развеивался густой запах нашего секса. Понятия не имею, как ему удавалось делать это снова и снова, но мое тело выгнулось под ним, и я непроизвольно застонала, когда Хоук довел меня до очередного оргазма. Ему нравились мои стоны. Нравилось, как я сжималась вокруг него, потому что, издав гортанный рык, он начал трахать меня жестче, вколачиваясь так, что гребаное изголовье кровати громко ударялось о стену. А потом он кончил, излив в меня свой очередной оргазм.