Ховрино
Шрифт:
Рабы делятся на две категории.
Первые, оказавшись в столь незавидной роли, остаются верны себе. Да, они будут работать на хозяина, но при первой же возможности постараются сбросить с себя кандалы. Такие всегда протянут руку товарищу по несчастью, не станут грызть друг другу глотки за пищу и воду, не выдадут своих. И если смогут вырваться на свободу, то всегда найдут в себе физические и моральные силы начать новую жизнь – жизнь не раба, но свободного человека.
Но есть и вторые… Те, что никогда не убегут из клетки, даже если предоставить
Даже если «кто угодно» только что спас им жизнь.
– МУТААААААААААНТ!!!!!!!!
Крик горбуна, трясущимся пальцем указывающего на громилу, заполнил весь цех. Бор обернулся, непонимающе уставившись на человека, которого только что спас от неминуемой смерти.
– Шестой, ты чего это?
– Прости, триста тридцатый… – пролепетал горбатый предатель, пятясь назад. – За вычисленного мутанта мне сегодня выдадут двойной суточный паек, как у тебя…
В другом конце цеха уже были слышны грубые окрики и звон оружия – к месту событий спешила стража с обнаженными мечами и взведенными арбалетами.
До Бора стала доходить вся мерзость ситуации. Он не особо интересовался нюансами внутренней политики руководства Зоны. Ему и слова-то такие были в диковинку. Сон, еда, охрана от агрессивного внешнего мира – и его работа в качестве оплаты за еду и охрану. Такой симбиоз с Зоной Трех заводов его вполне устраивал, больше его ничего не интересовало. Тем не менее, до него долетала порой информация о том, что мутантов здесь не любят. Вплоть до того, что просто убивают их, если находят. А Шестой только что именно так его и назвал. Мутант…
– Но я же… спас тебе жизнь…
Из глаз громилы потекли слезы. Он совсем по-детски всхлипнул, его губы задрожали.
– Таков закон, триста тридцатый, против него не попрешь, – с напускным вызовом проговорил Шестой.
Он говорил еще что-то, но Бор уже не слышал его. Дребезжащий голос предателя утонул в громком окрике:
– Стоять!!! Повернуться лицом!!!
Бор развернулся. Восемь стражников держали его на прицеле арбалетов, еще четверо обходили по сторонам, держа в руках мечи и прикрываясь коваными щитами.
– Что с ним не так?
От громкого окрика горбатый бородач аж присел. И, трясясь, выдавил из себя:
– Спина у него… Заживает быстро…
– Вижу, – тихо проговорил мечник с повязкой начальника смены на руке. Он как раз смотрел на финальную стадию схождения краев огромной раны на спине Бора. Жутковатое зрелище…
– В тюрьму его? – вполголоса спросил один из стражников.
– Да ты хоть знаешь, кто это? – так же тихо промолвил начальник
– Бей!!!
Одна за другой щелкнули тетивы арбалетов…
Но за долю мгновения до этого Бор резко прыгнул в сторону, сбил с ног мечника и бросился бежать. Поняв, что какое бы решение стража ни приняла, оно не будет означать для него ничего хорошего, громила сам принял решение. Единственно верное в данной ситуации.
Правда, и стражники были не лыком шиты. Среди них были как зеленые юнцы, так и ветераны-стрелки, способные на лету сбить пикирующего рукокрыла средних размеров. Поэтому не все арбалетные болты пролетели мимо цели. Один из них вонзился в плечо Бора, второй пробил насквозь ладонь…
Есть в Зоне поговорка: «меч – молодчина, а болт – дурачина». Однако в данном случае маленькая, но тяжелая стрелка, выпущенная совсем молодым стражником, совершила истинное правосудие – правда, не по желанию хозяина арбалета, а, скорее, по воле провидения.
Увидев смазанную тень, в которую превратилась габаритная цель, стражник дернулся от неожиданности и случайно нажал на спуск. Сорвавшийся с тетивы болт коротко свистнул – и поразил совсем не ту цель.
Горбатый раб даже не успел понять, что произошло. Его просто что-то сильно толкнуло в спину. А потом горбуну почему-то стало трудно дышать. Опустив глаза, он увидел, что из его груди торчит стальной наконечник с маленькой каплей крови на острие.
– Помогите… – выдохнул бородач, но в суматохе никто не расслышал его шепота. Впрочем, даже если б и услышали, вряд ли кто стал помогать человеку, так легко предавшему своего спасителя за миску вонючей баланды.
Поняв, что его никто не слышит, раб хотел закричать, но его горло издало лишь хрип, тут же перешедший в бульканье. Хлынувшая ртом кровища обильной струей смочила впалую грудь, прикрывающую поношенную робу и роскошную бороду, которой предатель так гордился.
Раненый захрипел, схватился за арбалетный болт, попытался вытащить его из груди – но тут силы покинули горбуна. Мир завертелся перед глазами бородача, и он даже не почувствовал боли, когда ударился об бетонный пол цеха вначале коленями, а потом и головой. Его угасающий взгляд остановился на лоскутке окровавленной материи, зацепившемся за край ящика, который еще пару минут назад тащили по верхнему ярусу двое незадачливых носильщиков.
– Прости меня… триста тридцатый… – прошептал умирающий раб.
Но его по-прежнему никто не услышал.
Заново закрепить саадак за спиной – дело одной минуты, да и обыск мертвых подручных второго зама не занял много времени. Когда знаешь, что и где искать, затраты времени минимальны.
Трофеев Лия взяла немного – своего оружия и снаряжения хватало. Лишь новый «Макаров» броненосца привлек ее внимание. Вытерев пистолет от крови, девушка поместила его в кобуру, снятую с пояса броненосца, после чего закрепила ее на своем ремне. Затем, рассовав по карманам запасные магазины к пистолету, она влезла на электрокар и отсоединила «Корд» от стойки.