Хождение по музам

Рожкова Анна

– Хорошо, хоть не причиндал, - рассмеялась Райка сквозь слезы.

– Кончай ржать, дура. Я так перепугалась, чуть в штаны не наложила. Пойду, коньяка для успокоения нервов плесну.

– Валя, так что с Игорем? Живой?
– обеспокоено спросила Мария, пока Райка давилась смехом.

– Да живее всех живых, что ему сделается. Пригласил он меня на свидание. Душевно так посидели, выпили, поговорили. Вызвался до дому проводить. Вышли мы, идем под ручку, романтика. Тут ветер задул. А Игорь без шапки. Я повернулась ему сказать, чего это он без

шапки вышел, застудится же. Вдруг ветер налетел, голова-то у него и отвалилась. Я как заору. Вся улица сбежалась. Кавалера моего тут и сдуло.

– Так что у него с головой-то случилось?
– хрюкнула Райка.

– Да лысый он. Вот что. Волосы отрастил с одного боку и на макушку зачесал. Вся эта конструкция и завалилась.

Райка сползла под стол.

Но Валя сдаваться не собиралась, обратив свой взыскательный взор на живопись. "Художники - не хуже, чем поэты и даже лучше, чем фотографы", - рассудила она.

– Рай, пошли завтра на выставку, ну, этого, как его, Николоса, - предложила Валя.

– Никаса, что ли? Сафронова?
– поправила Райка.

– Ага, его самого, - кивнула Валя.
– Так что, пойдешь?

– Ну, не знаю, - мялась Райка.

– Да не ломайся. За билеты я плачу.

Довод оказался решающим. Райка согласилась.

– Хорошо рисует, - вздохнула она, выходя из зала.

– Как рисует? Он что, живой?
– гаркнула Валя.

– Да не ори так. Живой, конечно.

– Чё ж ты мне раньше-то не сказала? Это я что, за живого художника такие бабки отвалила?
– возмущалась Валя.

– А что такого-то?
– удивилась Райка.

– Так одно дело за покойника платить, а другое - за живого. Аферисты, - Валя сплюнула под ноги.
– В выходные пойду в музей. Там точно все покойники. Царство им небесное, - Валя перекрестилась.

В ближайший выходной Валя посетила музей. Она неторопливо переходила от картины к картине, подходя чуть не к самому холсту и подслеповато щурясь.

– Девушка, кто ж так картины смотрит, - окрикнул ее мужской голос.

Валя величаво повернулась, выпятив предмет своей особой гордости.

– Не подскажете, как надо?
– она обнажила в улыбке все свои двадцать шесть зубов, сверкнув золотыми коронками.

– Картины нужно смотреть издалека, - объяснял мужчина, приобняв новую знакомую за плечи.

Издалека Валя видела лишь размытое пятно.

– Шедевр, просто шедевр, - громко восхищалась она, положив пальцы на локоть мужчины.

– Девушка, вы не могли бы потише, - возмутилась смотритель зала, старушка-божий одуванчик.
– Вы здесь не одна.

– Вот еще, - фыркнула Валя.

– У меня есть предложение получше. Не выпить ли нам за знакомство?
– предложил мужчина.

Предложение было незамедлительно принято.

– Райка, он просто чудо, - хвасталась Валя.
– Вчера угощал меня в кафе.

– Ага, за твой счет, - напомнила Райка.

–

Ой, это такие мелочи, - отмахнулась Валя.
– Он гений, гений, понимаешь? Ники сказал, что я достойна кисти художника, - гордо произнесла Валя.

– А почему только кисти, а не всей руки?
– прыснула Райка.

– Дура ты, Райка, темнота, - обиженно обронила Валя.
– Ники начал рисовать мой портрет, - Валя кокетливо поправила локон.
– Я каждый вечер ему позирую. Представляешь, лежу я нагая в ванной, - мечтательно произнесла она.

– Какая лежишь?
– переспросила Райка.

– Ох, Райка, ну и дура ты, - рассердилась Валя.
– Голая. Так понятней?

– Так бы сразу и сказала, - буркнула Рая. В ней боролись два чувства: гордость звала ее уйти, но меркантильность призывала остаться и отведать чего-нибудь вкусненького за счет подруги.
– А как картина-то называется?
– спросила Рая, победив в себе гордость и заедая кофе пироженкой.
– Купание красного коня***?
– Райка рассмеялась своей шутке.

– Почему это красного?
– разозлилась Валя. Ее пунцовые с мороза щеки пылали праведным гневом. Валя вскочила и, опрокинув стул с визжащей Райкой, выскочила на улицу, пытаясь на бегу попасть руками в рукава бушлата.

– Выгнала я и этого мерзавца, - изливала присмиревшая Валя душу подруге.

– Что на этот раз?
– заинтересованно спросила Райка, попивая маленькими глотками кофе и жмурясь от удовольствия.

– Закончил этот... этот козел картину, - захлебывалась Валя от возмущения.
– А там... там мазня какая-то. Я на него накинулась. Где мой портрет, говорю. А он, Валечка, успокойся, это модное направление, кубизм называется. Хренизм, я говорю, это называется. Одела я ему эту картину на голову и взашей вытолкала. Пусть катится колбаской.

– Как же он покатится, с картиной-то на шее?
– смеялась Райка.
– А выгнать давно пора. Змею на груди пригрела, - подытожила Райка.

– Точно. Змея. Горыныча, - захохотала Валя.

Вечером Валя закрыла палатку и устало брела к выходу с рынка.

– Репродукции, покупаем репродукции, - кричал тщедушный мужичок. Валя, подобно крейсеру, проплывала мимо. Мужичок натужно закашлял.
– Репродукции, берем репродукции. Приобщаемся к прекрасному. Налетай, не скупись, покупай живо... пись. "Утро в сосновом бору", "Купание красного коня".

Валя притормозила:

– Что-что ты сказал?
– она нависла над продавцом всем своим внушительным ростом.

– Репродукции, - пискнул он.

– Дальше, - требовала Валя.

– Приобщаемся к прекрасному, - проблеял горе-продавец, из-под шапки-ушанки торчал красный нос.

– Дальше, - настаивала Валя.

– "Утро в сосновом бору", "Купание красного коня", - мужичок совсем сник.

– Во, давай сюда, этого, коня, - Валя разглядывала картонку.
– Красиво, - восхищенно пробасила она.