Хождение под мухой
Шрифт:
Хищник! А я сплю с ней на одном диване. Господи, что имели в виду составители словаря, когда печатали «и др.». Кто эти «др.»? Может, Люська посчитает меня подходящим объектом? Нет, вряд ли, все-таки я скорее крупное млекопитающее, ну ладно, среднее. Мелкие – это Муля, Ада и наши кошки, вот ужас! Мы уйдем из дома, а Люсенька схомякает все, что движется. С чего Ванька решил, что вараниха травоядная! То-то она корчила жуткие рожи, когда я, ласково присюсюкивая: «Кушай, дорогая, вкусно», – подставляла ей под нос миску с нарубленными огурцами.
Правда,
Вчера ночью, вернувшись от веселой вдовы Лины Феоктистовой, я легла в кровать и еще раз прокрутила в голове всю историю. В конце концов пришла к неутешительному выводу. Искала я не в том углу. Версия о мести со стороны безутешных родственников выглядела на первый взгляд привлекательно, но при ближайшем рассмотрении разбилась вдребезги. Ни Марковы, ни Лина Феоктистова не испытывали никакой горечи от вечной разлуки с родственниками, даже наоборот, их жизнь после смерти сестры и мужа стала только лучше. Может, в роли мстителей выступили близкие люди тех четверых, что умерли зимой прошлого года?
Маловероятно, прошло более 12 месяцев после их кончины, а месть такое чувство, которое не терпит отлагательств. Конечно, Эдмон Дантес, граф Монте-Кристо, лелеял мысль об отмщении врагам в течение долгих лет. Но он, напомню вам, в это время сидел в камере замка Иф. А стоило ему оказаться на свободе, тут такое началось!
Нет, искать следовало в другом направлении, и к четырем утра, проведя бессонную ночь, я поняла, в каком. Доноры! Кто-то из людей, отдавших почку или какой-то другой орган, стал инвалидом и вот теперь решил свести счеты с врачами. Оставалась маленькая задача: найти список тех 42 человек, которые продали часть своего организма. Впрочем, может, их и меньше. Насколько я знаю, иногда в качестве донора может выступить труп. Но как найти этих людей?
Единственное, что пришло в голову, это съездить к Саше и спросить, каким образом он попал в «инфекцию». Я уже совсем было собралась звонить его жене Гале, чтобы узнать, где парень. Вернулся он домой или еще в больнице? Но тут на голову, словно топор, упала весть о кровожадности Люси.
Ну и что прикажете делать? Я боюсь оставлять с ней наших животных, но уйти надо… Внезапно в голову пришла гениальная мысль. Если накормить Люсю до отвала, то она вряд ли захочет перекусить мопсами.
Раскрыв холодильник, я стала вытаскивать оттуда разные вкусности: колбасу, паштет, сосиски, отварное мясо…
Люся с жадностью глотала все, не побрезговала она ветчиной, шпиком и сырой печенкой, припасенной для кошек. В какой-то момент мне стало жаль беднягу. Вот несчастная. Интересно, сколько лет Ванька держал ее на растительной диете? Представляю, как прожорливая Люська мучилась, находя в миске страшно полезные, богатые витаминами овощи. Ей-то хотелось совсем иной пищи. Продукты кончились. Я выгребла две банки тушонки, Люся съела и их, но уже не так жадно, а от кусочка ветчины, забытого Левой на тарелке, вараниха отказалась. Я возликовала.
Разобравшись с вараном, я позвонила Гале:
– Это Лампа, Саша дома?
– Нет, – удивилась Галя, – в больнице.
Настал мой черед изумляться.
– Он не приходил?
– Нет, его предупредили, что отпустят не скоро, все-таки операция серьезная.
– Он тебе не звонил?
– Нет.
– А ты ему?
– В палате телефона нет, а сотовый нам не по карману.
– Значит, не звонил и ничего не говорил? Ты к нему сегодня не ездила?
– Нет, – опять грустно ответила Галя, – каждый день встречаться не получается, Васеньку не с кем оставить.
– И он не звонил?
– Случилось чего? – испугалась Галя. – Что ты словно зуда одно и то же бубнишь?
В полном недоумении я повесила трубку. Что ж, дождемся вечера, когда на дежурство явится сердобольная Лена, и попробуем поговорить с Сашей. Может, его отпустят завтра, а парень просто не предупредил жену?
Весь день я бестолково пробегала по квартире. В половине седьмого еще раз соединилась с Галей, услышала от нее в очередной раз:
– Нет, не звонил, – и рванула в больницу.
Медсестра, возникшая на пороге, удивленно вскрикнула:
– Вы?
– Что же странного, я к брату пришла.
– Нет, ничего, конечно, – забормотала Лена, – просто Саша сказал, что вы проездом в Москве.
– Вот, все проезжаю, – улыбнулась я, – можно пройти?
– А его нет, – пояснила Лена, пряча глаза.
– Куда же он делся?
– Уехал.
– Да ну? Давно?
– Утром еще.
– И куда?
– Мне не сказал.
– Странное дело, – я прикинулась идиоткой, – говорил, операция на днях…
– Он отказался…
Я всплеснула руками:
– Да ну! А говорил, с почками плохо…
Лена опустила глаза, она явно знала, в чем дело.
– Честно говоря, я не в курсе. Поймите, я только медсестра, тут все решает врач. С ним сегодня утром долго Алла Станиславовна разговаривала, а потом Саша вещи собрал, и все. Я его не застала.
– Значит, домой отправился, – протянула я.
– Точно.
– Можно на его палату взглянуть?
Лена грустно улыбнулась:
– Вы зря мне не верите, он и правда ушел, испугался операции.
Потом, поняв, что сказала лишнее, добавила:
– Такое случается даже с тяжелобольными.
Где-то около девяти я подъехала к дому Саши. В одной руке у меня была коробочка с тортом, в другой пластмассовое ружье. И то, и другое я купила в супермаркете, расположенном на въезде в Красногорск. От больницы до квартиры Саши даже я добралась за пятнадцать минут.
– Кто? – поинтересовалась бдительно хозяйка.
– Лампа.
– Откуда ты? – удивилась Галя, открыв дверь.
У нее на руках сидел очаровательный, круглощекий карапуз.