Хозяева джунглей. Рассказы о тиграх и слонах
Шрифт:
Конечно, будь это на земле, тигру ничего не стоило бы освободиться от крючка, но теперь я чувствовал, что измученный долгим плаванием зверь уступает моим усилиям и приближается к берегу. Громко застучало мое сердце от возбуждения, и я крикнул приятелю, чтобы тот готовился к выстрелу.
Тигр между тем медленно, но неуклонно подавался к берегу. Теперь ясно было видно, что крючок прочно зацепился за его правое ухо, причиняя животному сильную боль. Глаза измученного зверя метали злобные искры, а выражение морды было так ужасно, что у меня по телу пробежала нервная дрожь и я едва не потерял самообладания.
Наконец расстояние между нами сократилось почти до нескольких метров, и здесь тигр сделал последнюю отчаянную попытку освободиться. Видя, что движения головой не приводят ни к каким результатам, он принялся кувыркаться в воде через голову, испуская такой ужасный рев, что холод пронизал меня до мозга
Почувствовав наконец под ногами твердую почву, тигр сделал огромный прыжок и, прежде чем приятель успел выстрелить, исчез в густом кустарнике.
Можно себе представить, как я был раздосадован. Уже я собирался изругать своего приятеля, как послышался выстрел, а вслед за ним и крик:
— Я попал, попал в него!
Думая, что тигр убит, я бросил удилище на землю и хотел бежать к приятелю, чтобы поздравить его с победой, но оказалось, что тигр был только слегка ранен и скрылся в джунглях.
Огорченные неудачей, мы молча смотрели друг на друга, не зная, что предпринять. Вдруг мой приятель вздрогнул и зашептал:
— Смотри, смотри… удилище шевелится.
Я взглянул и увидел, что брошенное мною удилище медленно уползает в чащу. Это было ясным доказательством того, что несчастный зверь близко и что ему не удалось освободиться от крючка. Таким образом, надежда еще не была потеряна.
Я вскарабкался на первое попавшееся дерево, взял из рук товарища винтовку и велел ему дернуть за удочку. Тигр тотчас же ответил гневным ревом. Внимательно вглядываясь по направлению тянувшейся лесы, я наконец заметил зверя.
Он сидел за ближайшим кустом и злобно глядел на меня. Прицелиться и спустить курок было делом одной секунды. Выстрел грянул, и в то же мгновение разъяренный хищник стрелой вылетел из куста, заставив моих спутников кубарем скатиться под берег. Очутившись почти под самым деревом, на котором я сидел, тигр припал к земле и, видимо, готовился к новому прыжку. Это промедление стоило ему жизни. Быстро подняв ружье, я всадил хищнику пулю между поднятыми кверху лопатками передних лап. Он подпрыгнул, перевернулся в воздухе и растянулся недвижимо во весь громадный рост на смятой и залитой кровью траве.
Все было кончено. Пуля, очевидно, пробила ему сердце.
С радостными криками бросились мы все к мертвому зверю и принялись его рассматривать. Это был великолепный тигр. Крючок все еще сидел в его правом ухе, но леска, конечно, оборвалась при последнем прыжке.
Отправив гребцов в лагерь с приказанием привести лодку, мы с товарищем остались у добычи и стали обсуждать происшествие. Надо думать, что тигр подкрадывался ко мне и уже собирался сделать последний прыжок, когда мой крючок зацепил его за ухо. Без всякого сомнения, неожиданная боль помешала ему взять правильное направление, и он, перелетев через меня, шлепнулся в воду. Если бы не этот неверный прыжок, гибель моя была бы неизбежна.
Танец слонов. Из жизни индийских рабочих слонов Рассказ Р. Киплинга
Кала-Наг — что значит Черный Змей — сорок семь лет служил индийскому правительству всеми способами, доступными слону. Когда его поймали, ему уже минуло двадцать лет, следовательно, теперь ему было под семьдесят — зрелый возраст для слона. Кала-Наг помнил, как однажды на ею лоб наложили большую кожаную подушку и он вытащил орудие из глубокой грязи; это случилось во время афганской войны 1842 года, когда он еще не вошел в полную силу. Мать Кала-Нага, Рада-Пиари — Рада Дорогая, — пойманная в одно время с ним, раньше, чем у него выпали молочные бивни, сказала ему, что слоны, которые чего-либо боятся, неминуемо попадут в беду. И Кала-Наг скоро осознал справедливость ее слов, потому что, когда перед ним в первый раз разорвался снаряд, он закричал, отступил и штыки поранили ему кожу. Итак, не достигнув еще двадцати пяти лет, он перестал бояться чего бы то ни было, приобрел всеобщую любовь и стал считаться лучшим слоном правительства Индии; за ним ухаживали больше, чем за его собратьями. Работал он много: во время похода в Верхнюю Индию Кала-Наг переносил палатки, по двести пудов палаток сразу; однажды его подняли на судно паровым краном и в течение многих дней возили по воде; в неизвестной ему стране, которая называлась Абиссинией, где-то далеко от Индии, его заставили нести на своей спине мортиру; там, в Магдале, он видел мертвого императора Феодора; вернувшись вновь на пароходе в Индию, он, как говорили солдаты,
Затем его увели из лесных складов и поручили ему вместе с несколькими десятками других слонов, выдрессированных специально для этой цели, помогать людям в ловле диких слонов в горах Гаро.
Кала-Наг имел полных три метра роста в плечах; его клыки были спилены так, что от них остались только куски в полтора метра; концы их были окованы пластинками меди, чтобы они не расщеплялись; тем не менее он мог действовать этими обрубками лучше, нежели любой не обученный слон своими настоящими, заостренными бивнями. Неделя за неделей диких слонов осторожно теснили через горы; наконец сорок или пятьдесят животных попали в последний загон, и большая опускная дверь, сделанная из связанных стволов деревьев, упала позади них. Тогда, по команде, Кала-Наг входил в эту полную фырканья и воплей ловушку, обыкновенно ночью, когда яркое пламя факелов ослепляло диких слонов, и, выбрав самого крупного, самого дикого обладателя больших бивней, принимался бить его и гонять, пока тот не затихал; люди же, сидевшие на спинах других ручных слонов, накидывали веревки на более мелких животных из стада и связывали их.
Среди приемов борьбы не было ничего не известного Кала-Нагу, старому умному Черному Змею, потому что в свое время он не раз противостоял нападению раненого тигра. Изогнув вверх свой мягкий хобот, чтобы спасти его от ран, он быстрым своеобразным движением головы, которое придумал сам, откидывал прыгающего зверя так, что тот боком взлетал на воздух; сбив же тигра с ног, он прижимал его к земле своими громадными коленями и не поднимался, пока вместе с последним порывом дыхания и воем зверя не покидала жизнь.
— Да, — сказал Большой Тумаи, погонщик Кала-Нага, сын Черного Тумаи, который возил его в Абиссинию, и внук Слонового Тумаи, видевшего, как Кала-Нага поймали, — да, Черный Змей ничего не боится, кроме меня. Три наших поколения кормили его и ухаживали за ним, и он увидит, как это будет делать четвертое.
— Он боится также меня, — сказал одетый в один набедренный лоскут Маленький Тумаи, выпрямляясь во весь свой рост.
Это был десятилетний старший сын Большого Тумаи, и, по местным обычаям, ему предстояло со временем занять место своего отца на шее Кала-Нага и взять в руки тяжелый железный анк [6] , который стал совсем гладким от рук его отца, деда и прадеда. Он знал, о чем говорит, так как родился в тени, отбрасываемой громадным телом Кала-Нага; раньше, чем научился ходить, играл концом его хобота, а едва стал держаться на ногах, привык водить его на водопой. Кала-Наг не вздумал бы ослушаться пронзительных приказаний мальчика, как не подумал убить его в тот же день, когда Большой Тумаи принес коричневого крошку под клыки Черного Змея и приказал ему поклониться своему будущему господину.
6
Палка для управления слоном.
— Да, — сказал Маленький Тумаи, — он боится меня.
— И мальчик важно подошел к Кала-Нагу, назвал его толстой старой свиньей и заставил одну за другой поднять ноги.
— Да, — сказал Маленький Тумаи, — ты большой слон. — И он покачал своей кудрявой головой, повторяя слова своего отца. — Правительство может платить за слонов, но они принадлежат нам, магутам [7] . Когда ты состаришься, Кала-Наг, какой-нибудь богатый раджа купит тебя у правительства за твой рост и хорошие манеры, и тогда у тебя не будет никакого дела; ты будешь только носить золотые серьги в ушах, золотой ховдах [8] на спине и вышитое золотом сукно на боках и ходить во главе шествий короля. Тогда, сидя на твоей шее, о, Кала-Наг, я стану управлять тобой серебряным анком и смотреть, как перед нами бегут люди с золотыми палками, крича: «Место королевскому слону!» Хорошо это будет, Кала-Наг, а все же не так хорошо, как охота в джунглях.
7
Погонщики, карнаки.
8
Седло.