Хозяева Москвы
Шрифт:
Уже после того, как я выгнал того парня, а на Стафа наорал отборным матом, он божился и каялся, говорил, что грешен и вообще уйдет в монастырь, а в Зону больше и не сунется. Он всегда был религиозен.
– За это я и не люблю эту религию, – бросил сквозь зубы Денис.
– Ну… – Ворон повел плечом. – Само христианство лично мне ничего плохого не сделало, просто я предпочитаю верить в другое.
– И после этого Стаф основал «Доверие»?
– Не он, а я, – вздохнул Ворон. – Но поставил следить за порядком, когда охладел к этому занятию. Насколько Выдра докладывал, Стаф неплохо справлялся
Дэн кивнул.
– С так называемого пути истинного Стафа сбил Заблоцкий, а после моей якобы безвременной кончины мнимый лидер «Доверия» решил, будто у него развязаны руки.
– Как ты выжил? – Денис уже решил было, что сталкер снова не ответит на вопрос, но он лишь слишком долго молчал. Должно быть, обдумывал, какое количество информации будет для подопечного достаточным.
– Я действительно не хотел пускать тебя в Зону, – наконец ответил он. – И я опоздал всего лишь на немного. Эти идиоты в погонах, признаюсь, изгадили почти безупречный план.
– Это ты был на мотоцикле?
Ворон фыркнул и не ответил.
– Достаточно того, что в камионете сидел не я.
– Но в машине ведь…
– Сдетонировал универсальный аккумулятор. Оказывается, «пирамидки» не любят, когда поблизости с ними находится «родниковое сердце». А именно его носил мой знакомый. Маленькое, почти незаметное и не излучающее, казалось, вообще ничего. Просто камушек в брелоке. А оказалось, все равно сдетонировало. А «витринка» ведь работает в обоих направлениях. В обычном автомобиле стекла бы вылетели, здесь – нет.
Ворон вздохнул и поднялся.
– Ладно, пойдем пить кофе, – сказал он. – Разумеется, с коньяком, и не говори, что не хочешь.
Денис обреченно поднялся.
– Мужчина обязан уметь пить, – сообщил ему Ворон. – И получать удовольствие от процесса, а не забвения. И не спорь.
Эпилог
Кабинет руководителя Академии привлекал внимание своей основательностью. Видно было, что его занимал ученый с мировым именем. Для создания пущего эффекта стены покрывали деревянные панели. Овальный стол под черное дерево занимал центр комнаты, и придвинуты к нему были офисные стулья из темной кожи. Кресло хозяина кабинета оказалось бордовым и спинка – чуть ли не на полметра выше, чем у других.
Непосредственно над этим импровизированным троном висела плазма, по обеим сторонам которой располагались позолоченные бра. Углы занимали треугольные шкафы с книгами, но какого толка, понять не вышло бы, так как надписи на корешках либо отсутствовали, либо стерлись.
На полу – паркет, причем недавно покрытый лаком. Потолок настолько белый, что невольно обращал на себя внимания много больше, нежели остальная обстановка. Широкое окно с пластиковой рамой и тонированными стеклами, развешанные по стенам портреты знаменитых ученых. Возле каждого – свое бра. Дэн все хотел, но не мог решиться спросить, подбирали ли освещение под картины или, наоборот, картины – под освещение. Тем более любопытство сейчас было не к месту и могло обойтись ему дорого.
Шувалов, столь же преобразившийся,
Ворон сидел на подоконнике. Дэн – в кресле и пытался привлекать к себе как можно меньше внимания.
– Василий Семенович, – заметил сталкер, – вы ведь с самого начала не верили в эту затею.
– Не верил, – согласился академик, – но участвовал! Тем более затраты взял на себя Заблоцкий.
– Так по какому поводу страдаете?
– А не стало Заблоцкого, и здание на Сумской улице, как и бесценное оборудование, и лаборатории с учеными, как бы перешли к нам по наследству. – Академик всплеснул руками, сел на свой бордовый трон и надулся еще больше. – Так что же теперь, терять это все?
Сталкер прислонился спиной к оконной раме и скрестил на груди руки.
– Извините, Василий Семенович, но в отношении с Зоной я вам помогу вряд ли, – заметил он. – Единственное, что могу, попробовать вывести людей… вернее, – он кинул быстрый взгляд на Дениса, – мы с Дином можем.
Дэн на всякий случай кивнул, хотя никто не смотрел на него и тем более не спрашивал согласия или просто мнения. В сущности, все моменты они обговорили с Вороном еще в Пущино, а в Академии был спектакль. Все актеры знали, чем окончатся переговоры, но сосредоточенно отыгрывали роли: Шувалов истерил, Ворон сохранял спокойствие истинного самурая, а Денис не задавал вопросов и вообще не отсвечивал.
Шувалов достал из верхнего ящика стола кипу каких-то бумаг.
– Но вообще-то полгода центр продержится, он уже функционирует нормально, даже имея в непосредственной близости эту бомбу замедленного действия. Кто ж знал, что эти шары не просто так висят на крышах, а могут вдарить.
«Кто ж знал» – кажется, это могло быть неплохим девизом всех тех, кто согласился связать жизнь с Зоной.
Золотые шары над Москвой проявили новые свойства. По крайней мере тот, что располагался на здании центра. Его теперь иначе как «оком» или «гиперболоидом» и не называли. Большую часть времени шар висел тихо и мирно, накапливая ему одному известно какую энергию. А потом начинал отстреливать любое движение в радиусе четырех километров. Причем в прямом смысле этого слова. Стоило на означенной территории появиться чему-нибудь движущемуся, из шара вырывался золотой луч вроде лазерного. Двигался мутант или человек – не будет мутанта или человека. Брела одинокая матрица – не будет и матрицы.
Конечно же, обнаружившие подобные свойства ученые порядком струхнули и запросили эвакуации, но вскоре успокоились.
– А вообще, – вдруг заметил Шувалов, – шел бы ты ко мне в штат, Игорь. – Перевел взгляд на Дэна, смутился и поправился: – Вернее, вы оба.
Ворон покачал головой:
– Раз спешки нет, то завтра с вами свяжется мой адвокат. Если речь идет об эвакуации всего центра, хотелось бы все оформить официально.
Шувалов вздохнул.
– Простите, Василий Семенович, но я предпочту дружеские и деловые отношения, а не начальник-подчиненный.