Хозяева океана
Шрифт:
Попаданий получилось немного, но все они произвели на противника должное впечатление. Из борта выдирало целые куски обшивки, несколько пушечных портов соединились в едином провале. У одного из фрегатов сорвало шлюпку. Сбитые с толку испанцы отошли на безопасное расстояние и пошли параллельным с яхтой курсом.
— Давайте прибавим ходу.
Тропинин отряхнул ладони одна о другую, хотя с виду они остались чистыми.
— Да, сэр, — ответил Куманин.
Погоня получилось такой же сонной, как и вся жизнь в испанской
Впрочем, невысокая скорость и хорошая погода отчасти играли им на руку. Яхта могла идти близко к берегу, полному опасных камней и рифов. Местные воды были незнакомы русским, а испанских лоций у Куманина не имелось. Все эти дни он рылся в архивах, искал и в миссии, и в президио, заскочил даже на ранчо. Но не нашёл ни промеров глубин, ни даже карт с точными очертаниями берега. Похоже испанский флот был сам по себе и с армией сведениями не делился.
Поэтому им приходилось идти чуть ли не на ощупь. Шкипер выслал матросов на бушприт и мачты, те вглядывались в поверхность, надеясь вовремя заметить буруны рифов или тень отмели под водой. Лот тоже кидали без перерыва.
— Двадцать саженей, — звучали отчеты.
— Двадцать пять саженей.
— Двадцать одна сажень.
«Елена» делала от силы два узла. Но вскоре и столь невысокая скорость начала падать. Почувствовав это, фрегаты вновь пошли на сближение.
— Ветер стихает, — заметил Куманин. — Ещё немного и мы потеряем управление. Надо бы запустить машину.
Паровая машина была их тайным оружием, козырем. Лишь с помощью неё «Елена» могла оторваться от ходких фрегатов при таком ветре.
— Хотел использовать машину ночью, чтобы испанцы не увидели дым, — посетовал Тропинин. — Но делать нечего, запускайте. Иначе ночи мы не дождемся.
Для этого времени года стояла необычайно тихая погода. Но ветра здесь вообще были неверными. Как раз в этой полосе они менялись с западных на пассаты, и как раз в это время менялся сезон, а значит смещалась широта постоянных ветров. Потому они могли задуть по любому румбу или не задуть вовсе. Кроме того, береговые скалы создавали во многих местах ветровую тень или неудобные завихрения. И только утренний или вечерний бриз могли гарантировать умеренный ход. Но утренний бриз давно ушел, а до вечернего оставалось минимум шесть часов.
В общем, обстановка оказалась сложной и если бы не паровая машина, яхту могло утащить течением на камни или обездвижить и сделать лёгкой добычей фрегатов.
Один из парусов убрали, чтобы не поджечь искрами. Труба сперва задымила довольно сильно, но когда топку хорошенько раскочегарили дыма стало заметно меньше. Неприятно запахло жженной шерстью и жиром.
— Четыре узла, — доложил матрос, бросающий
— Четыре узла с четвертью.
— Четыре узла с половиной.
— Другое дело! — довольно заметил Тропинин, наблюдая за растущим у корабельного носа буруном.
— Фрегаты не отстают, — разочаровал его Куманин.
И правда, испанцы легко держали четыре с половиной узла, хотя им пришлось поставить для этого лиселя и бом-брамсели. Но главное, они прекратили сближение и пошли, как раньше, параллельным курсом.
— Интересно, что они думают на счет дыма? — задумчиво Алексей Петрович.
— Вряд ли они приняли нас за китобоя, — пожал плечами Куманин.
— После того как мы их обстреляли из орудий? Да уж, конечно.
Если не считать нескольких опытов, паровую машину в Европе пока не ставили даже на речные суда. Но догадаться о назначении дымящейся трубы испанцы всё же могли, хотя бы из-за прибавки в скорости.
— Будем надеяться на вечерний бриз.
Ветер к вечеру не изменился. Температура воздуха почти не изменилась, чтобы создать мощный бриз. Стемнело. Луна светила достаточно, чтобы видеть очертания береговой линии. А значит и с фрегатов хорошо видели силуэт яхты.
— Мы можем прижаться ближе к берегу? — спросил Тропинин. — Тогда они потеряют нас из виду.
— Слишком опасно, — возразил ему Куманин.
Он был прав. Тень от скал лежала слишком близко к торчащим из воды камням.
— Давайте попробуем оторваться за счёт машины, — предложил шкипер.
— Кидайте в топку все что есть, — распорядился Тропинин. — Полагаю, нам больше не понадобятся все эти перегородки, столы и стулья.
— Почему? — спросил Пабло.
— Вы же не думайте, что яхта справится с тремя военными кораблями? Ну пусть с двумя, но каждый из них втрое крупнее «Елены».
— Всегда есть шанс оторваться, — сказал Куманин.
Терять яхту он не хотел. Тропинин устало посмотрел на шкипера.
— Если оторвемся, я куплю новую мебель и закажу новые перегородки.
Поскольку многие матросы были заняты парусами, стараясь выжать из них лишних пару саженей хода, в машинное отделение отправили Гришу.
Два матроса рубили топориками книжные полки, а ещё один чертыхаясь забрасывал дрова в топку. Он уже опалил волосы на руке и голове. Задвижка не предусматривала частое открывание, через щель то и дело пробивалось пламя.
Гриша снял куртку и закатал рукава.
— Давайте я вас подменю.
Матрос кивнул, направился вразвалку к висящему под бимсом кувшину с водой, которую принялся жадно пить, поглядывая, справляется ли сменщик с работой?
Гриша справлялся, хотя в первые же минуты получил пару болезненных укусов огня.
— Бестолковое дело, — сказал один из рубщиков.
— Почему? — спросил его Гриша.
— Воды-то у нас больше нет. А морская для этих трубок не подходит. Разом прогорят.
— У Аткинсонов на пароходе машина стоит что надо, — отозвался второй рубщик. — В её котел хоть ссанину заливай.