Хозяева океана
Шрифт:
— Когда-нибудь вы войдете сюда полноправным членом, — пообещал Тропинин и подал знак тростью кучеру. — Во всяком случае я надеюсь на это.
Карета тронулась.
— Эх, нам бы день простоять, да ночь продержаться, — произнёс Тропинин. — Империям не долго осталось хранить свои колониальные рынки. А там наши технологии завоюют место под солнцем.
Глава 14
Сосалито
Ларец был тяжелым, а сельскохозяйственный институт располагался, в конце длинной набережной между городом и болотом, в которое превращалась северная часть
Институт занимал обширное пространство, застроенное длинными складами, скотными дворами и оранжереями. Между ними располагались опытные грядки, а само здание института как бы замыкало городскую улицу. Дальше она превращалась в дорогу, ведущую к долинам и деревням.
К счастью, институтское начальство оказалось на месте. Распоряжался здесь всем Михаил Николаевич Смородин.
— Каучо? — переспросил он, осматривая выставленный на стол ларец. — Да вы садитесь. Хотите кофе?
— С удовольствием, — кивнул Митя.
— Я бы лучше чаю, — сказал Пулька.
— Отлично.
Смородин зажёг спиртовку. И поставил сверху небольшой медный чайник. Кофе и чай он засыпал прям в глиняные чашки.
— Всегда так делаю, — пояснил он. — Господин Монтеро передавал что-нибудь на словах? Состав почвы, температуру, влажность?
— Насколько я знаю внутри есть запечатанная бутылка с образцом почвы. И путевые заметки. Важно взращивать побеги в тепле и влажности, вот что сказал Монтеро.
— Не знаете, как высоко вырастают эти деревья? Боюсь, наши оранжереи не рассчитаны на тропические виды.
— Не имею понятия, Михаил Николаевич.
— Ладно, — махнул тот рукой. — Разберемся. В любом случае, огромное спасибо. Если могу чем-то отплатить…
— На самом деле можете, — чуть покраснев признался Митя. — Мы малость поиздержались в пути. Нет ли у вас какого фрахта в Викторию?
Смородин некоторое время всматривался в лицо шкипера. Тут как раз закипел чайник и он разлил кипяток по чашкам.
— К сожалению, прямо сейчас фрахта у меня нет, — сказал он, выдвигая вперед сахарницу. — Сами мы торговлей не занимаемся, но… я могу замолвить словечко на фабрике кормов и удобрений. В конце мая, начале июня они обычно отправляют грузы на Оаху и в Викторию.
— Вряд ли мы пробудем здесь так долго.
Директор явно почувствовал себя неловко, не имея возможности отплатить добром за добро. Его взгляд метался во кабинету, словно надеясь отыскать кошель с серебром.
— Что ж, — нашелся он, наконец. — Если вы испытываете затруднение с продуктами питания, могу вам помочь.
— Был бы весьма признателен, — вежливо ответил Митя.
Не то, чтобы еда могла спасти его пложение, но во всяком случае она позволяла отложить неизбежное. А там, глядишь, они доберутся до Виктории, продадут черепаху, если проклятая не сдохнет…
— А нет ли у вас корма и для черепахи? — спросил он директора.
— Какая именно у вас черепаха? — оживился Смородин.
— С Галапагос. Большая. Фунтов сто пятьдесят весом. Трава, что мы нарвали на острове, высохла через неделю и с тех пор бедолага ничего не ела.
Он не стал упоминать, что приготовил «бедолагу» на заклание поварам «Императрицы»,
— Ну, полагаю, ей можно давать любые сочные овощи, траву, кактусы, — сказал он. — Понятно, что в море их не достать. Но вы, в таком случае, могли бы кормить её водорослями.
— Черепахи едят водоросли?
— Ещё как!
— Чёрт. Знать бы заранее.
— Не всякие водоросли, — уточнил Смородин. — Некоторыми животное можно запросто отравить.
Митя почесал макушку.
— Хорошо, — Михаил Николаевич хлопнул в ладоши, как бы показывая, что разгвор окончен. — Мне нужно собрать вам еду, а вам… бывали раньше в Сосалито?
— Нет.
— Тогда советую прогуляться и посмотреть на наши гигантские красные сосны. Их называют секвойи, но откуда такое название взялось, я не знаю. Лес расположен совсем рядом, сразу за болотами. Пройти нужно не больше пары вёрст. Главная дорога поворачивает на мост и идет к Лунной долине. А вам поворачивать не нужно, пойдёте дальше по тропе через индейскую деревню. Такое чудо не проглядите, увидите издалека.
— А что индейцы?
— У нас они мирные.
Смородин проводил их через территорию института, вдоль длинных навесов с рядами бочек и надписями: «Удобрение для глинистых почв. Образец 320» или «Зимний корм для дойных коров. Образец 11». По дороге он рассказывал о работе. Сельскохозяйственная лаборатория (как многие называли её до сих пор) выводила новые сорта растений и породы птицы или скотины, разрабатывала составы удобрений, грунтов, кормов. Всё здесь поставили на научную основу. Для каждой почвы требовались свои удобрения, а для каждого животного свой тип корма. Поэтому каждый новый состав долгое время испытывался.
— Производство и разведение посевного материала, племенных животных, удобрений, кормов на продажу у нас происходит на фабрике в Лунной Долине. А здесь мы проводим только исследования.
В сараях лежало в кучах, бочках, корзинах всевозможное сырьё.
— Мы поставили целью использовать как можно больше отходов других производств. В дело идёт меласса, кокосовая мякоть, древесный уголь, дробина от пивного производства, жмых. Пробуем кости с консервных фабрик, мясо пушного зверя, остатки от рыбных заводов. Всё это сушим, перемалываем в муку и пускаем как для кормов, так и на удобрения. Куры охотно едят даже сырые потроха. Растут как на дрожжах. Дрожжи, кстати, тоже добавляем в корма.
Смородин говорил увлеченно всю дорогу, пока провожал их. Они пересекли крупный ручей по мостику и вновь вышли на дорогу, ведущую вдоль залива. Здесь, наконец, расстались. Митя с Пулькой отправились на север и на протяжении пары вёрст до самой индейской деревни не встретили ни единой живой души. Жители долин, как уже понял Митя, предпочитали передвигаться и перевозить грузы на лодках. Болотистые берега и дельты рек делали сухопутные дороги слишком длинными и неудобными, к тому же баркасы и лодки могли перевезти куда больше груза, чем мулы или лошади. Только в ненастье, когда Залив штормило, люди выбирали путь по суше, да и то лишь для срочных дел. Зато дорогой часто пользовались индейцы и все, кто вел с ними торговлю, а также лесорубы, охотники и прочий бродячий люд.