Хозяева руин
Шрифт:
Мак, один из всех, вышел из тени неохотно. За опушкой он ссутулился, словно стал меньше ростом, и понуро наблюдал, как радуется солнечному свету Яна.
День близился к концу, ветер унялся, туч не осталось. Солнце, большое и красное, склонилось к горизонту, его лучи окрасили округу в красный цвет, только Лес оставался черным, как раньше. Даже солнце не имело над ним никакой власти.
– Странно, – пробормотал Швед. – Пока шли, я все ждал, что услышу стрельбу. Но нет, так и не дождался. Куда подевался отряд Щавеля? Ведь их много было, а? И у Федора тоже народу хватало, а на острове мы видели человек
– Федор должен был армейцев по зарослям гонять, пока Лес не воспрянет, – подал голос Мак, – а потом их взять несложно. Хоть большой отряд нечестивцев, хоть малый – Лесу не важно. Лес и не таких брал!.. Можно я уйду, а? Мы ж договорились…
– Ступай, если хочешь, – кивнул Швед. – Ты нас вывел из Леса, так что проваливай.
– Не-ет, – Мак, пятясь к опушке, помотал головой. – Из Леса вывести невозможно. Он везде. Что деревьев нет, это не важно! Лес и здесь.
– А может, с нами останешься? – спросила Яна. Она была рада, и ей хотелось осчастливить весь мир. – С нами весело!
– Нет, я пойду, – бормотал краевец, отступая к деревьям. – Найду своих. Если Лес помилует, найду… кто-то должен уцелеть!
Но Яну уже было не остановить. Она вытащила узорчатую краевскую флягу и предложила:
– Хлебни напоследок. Давно ведь пил! Наверное, пора снова заправиться? А потом ищи Край. Только с сектантами не связывайся, найди нормальных.
Против этого Мак устоять не мог. Он осторожно приблизился к девушке, аккуратно сделал небольшой глоток и промямлил:
– Ну, это… Храни вас Лес, что ли? Пойду я.
– Ступай, – согласился Швед. – И мы здесь не будем торчать. Уберемся, пока тихо.
Мак пятился с десяток шагов. Ему явно хотелось что-то еще сказать, поблагодарить за то, что сдержали слово – такого от нечестивцев он не ждал. Но нужные слова парень так и не смог подобрать, поэтому махнул рукой, развернулся и побрел к темной стене Леса.
– Не пойдет такой с нами, – глядя ему в спину, пробурчал Швед. – Для него без Леса теперь жизни нет. Промытые мозги, чего ж тут сказать! Для него Имир, то есть Лес – больше, чем бог… Он для Мака и жизнь, и смерть, и все, что только можно представить. И то, чего представить нельзя – тоже… Мак уже не человек.
– Зря ты так, – возразил Алекс, – в нем еще можно найти человеческое… вы же видите: когда рядом нет старейшин, молодые как бы просыпаются, начинают своими мозгами ворочать. Такого бы вытащить из Края, чтобы пожил немного среди людей…
– Каких людей? В Черном Рынке? Думаешь, они намного лучше? Или Армия Возрождения?
– Зато мы лучше! – все так же радостно заявила Яна. – А кто лучший, у того все закончится удачно! И живы остались, и с добычей! Швед, покажи эту колбу, а? С вирусом для Леса? Я как ее увижу, то сразу так хорошо на душе становится… это ж какие деньги за нее можно взять! Какие деньжищи!.. Как представлю себе…
– А я бы ее никому не отдавал, – задумчиво произнес Алекс. – Кто знает, к чему это приведет? Безумный Лес не лучше обычного. В чем-то, наверное, хуже. Нет, это опасно.
Швед вытащил на свет сверток с ампулой фитовируса и лабораторной тетрадкой. Для удобства он примотал колбу к тетради, получился
– Ты прав, Леха, конечно, прав. Армейцам это точно не должно достаться. Если они смогут воспроизвести формулу и технологию изготовления, то обязательно пустят в ход. А чем это кончится? Ничем хорошим.
Пока они болтали, Мак уже добрел к самой опушке. Из тени, густо залегшей у подножия деревьев, выскользнула темная фигура. Алексу померещилось, будто это удлинилась тень Леса, но тени живыми не бывают. И тени не размахивают ножами. Мак и пискнуть не успел – пришелец сграбастал его и приставил к горлу нож.
– Эй, вы! – крикнул он. – Препарат сюда, живо! Или конец вашему приятелю! Стволы, колбу и прочее на землю, сами на три шага назад! Ну, живо!
Голос показался Алексу знакомым. Еще мгновение – и он едва не ахнул, узнав Щелокова! Но узнать его оказалось непросто, выглядел офицер жутко. В изодранном снаряжении, покрытом коркой спекшейся грязи и крови, увешанный гибкими зелеными побегами. Причем казалось, что эти отростки впились в него, словно пиявки. Один болтался на щеке, пронзив кожу, и это место заметно опухло, из-за чего лицо Щелокова казалось странно перекошенным, изменившимся. Он и раньше был неприятным типом, а уж сейчас и вовсе страшилище.
Как он выбрался из подземелья? Как выжил один в Лесу? Как сумел добраться к опушке? Это само по себе было невероятно, но, похоже, пережитые опасности повредили его мозги. Взгляд армейца был совершенно безумным, и руки дрожали так, что Алекс испугался: одно движение – и он перережет горло Маку, даже не желая того. Хотя нет. Почему не желая? Он хочет убить всех, уничтожить, истребить – Алекс ясно читал это желание в безумном взгляде армейца. Там была лишь жажда убивать. Щелоков убил бы и Лес, если бы мог. Но одному человеку, даже одержимому, такое не под силу.
И все же армеец был опасен – не сам по себе, а потому что являлся частью гигантского организма Армии Возрождения. Тысячи таких одержимых, тысячи жестоких целеустремленных исполнителей единой воли, они могли бы многое! А если им в руки попадет оружие, которое многократно увеличит их силу… и такое оружие разрабатывалось в лабораториях «Вектора». История снова повторялась – Алекс прикоснулся к той же самой тайне из прошлого, которая объединила их со Шведом. Прежняя опасность возвратилась, и сейчас в ее руке был нож, приставленный к горлу Мака. Удастся ли ученым Армии Возрождения снова создать вирус, если им достанется образец? Но если не отдать Щелокову злосчастную колбу, Мак умрет, и это уже наверняка…
И краевец тоже это понял. Он замер, боясь даже чуть-чуть шевельнуться. Лезвие ножа уже оцарапало его горло, на гладкой стали показались красные капли. Заходящее солнце играло багровыми искорками на клинке, отражалось в глазах Мака… Паренек шмыгнул носом, из глаза по грязной щеке медленно покатилась слеза. «А ведь он совсем еще сопляк, – подумал Алекс. – И шестнадцати, наверное, не исполнилось».
– Отдай ему, Швед, – попросил Алекс. – Отдай, и пусть проваливает.
Швед по-прежнему держал сверток в руке перед собой, и красные закатные лучи играли на стекле, казалось, что в колбе плещется кровь. Правая рука Шведа опустилась, автомат брякнулся на землю. Алекс тоже бросил оружие в траву.