Хозяева Земли
Шрифт:
Домой в ночь идти? Лес темный, маньяки про инопланетян не знают. Им интереснее тут циркулировать. Сколько ужастиков пересмотрела, стоит за забор и буду первой жертвой.
Через неделю в институт. А я сегодня квартиру драила, и ради чего?! Беру банку пива. По лестнице на заднице съезжает Арсен с характерным:
— А! — А! — А! — и бьется копчик о ступеньки.
Пытается уцепить меня за ногу. Я его спасение. Хочется поддать и придать дополнительное ускорение, спешу в беседку. Там парочка целуется. О! Узнаю Гошу. И
А курсант-то не промах, выбрал хорошенькую и легко идущую на контакт, компанейскую девушку. Фигура у нее как у «черлидерши». Слышала, она уже не одного парня сменила.
В беседке относительно безопасно. Но подсвечивает добротный плафон, мошкара вьется у него, бесится, видимо, от паров этих и музыки.
Холодно. Но в дом назад не хочу, пока «зомбаки» не улягутся.
С шипящим звуков вскрываю банку. Фонтан из нее льется мне на платье. Да что ж такое?! Руку подальше отвела. Вскоре напор утих. Пригубила.
Теплое и горькое. Где обещанный погреб? Я на языке лучше бы вино почувствовала. Чем это.
— Лерка! — Кричит до боли и досады знакомый голос. Вот только чересчур не скромный. Кирилл мой так никогда не повышал голос. М — да… нажрался в самые помидоры.
Идет ко мне, шатается кареглазый мой «зомбачок». Перебарываю отвращение. Обнимает, слишком нагло. Терплю, все — таки он — мой парень. Гоша, нахальная морда, посматривает, посмеивается. Увидел, что смотрю на него и начал яростно целовать нашу местную потаскуху. Та и рада. Лапы его под майкой давно поселились. А у меня от всего этого вида мурашки зарезвились по спине.
Кисло — соленые губы парня впиваются в мои довольно грубо, язык твердый пытается пролезть сквозь стиснутые зубы. Мне противно, не хочу его поцелуев и токсичных слюней тем более. Кирилл быстро сдается. Смотрит на меня пьяными глазами. Обиду изображает.
— Я тебе не нравлюсь? — Блеет.
— Нравишься, но…
— Но что?! Мало я с тобой э… пробыл? Недостаточно? Еще погуляем за ручку?
— Ты что мелешь?
— А ничего! Я мужик, ты поняла? — Взвинтился он.
— Правильно говорит, — подает голос Кристина. — Сколько уже можно не давать?
Пьяная, как и эти. Встаю с лавочки. Домой бы. Но темно и страшно. А провожать никто не станет, из живых никого не осталось. А «зомбаки», им только жраааать.
Обида вдруг взяла. Душит что-то изнутри. Он меня нисколечко не ценит. Думает раз полная, значит, доступная. А я действительно решила, что нравлюсь ему.
Дура глупая, сама наивность.
— Она себя в зеркало-то видела? Вырядилась, что смешно, — едва слышно прыскает Гошина подружка. И все это за спиной.
Раздается гадкий смешок Гоши.
Фраза резанула по ушам, а послевкусие, как кнутом огрело и жечь продолжает. Останавливаюсь, но не оборачиваюсь. Жду…
Скажи ей, Кирилл. Хоть слово. Защити…
Молчит.
Зашагала дальше. Слезы наворачиваются. К воротам иду, дойду домой, на ощупь, но сама. И чтобы эти не видели, как плохо мне.
Я всегда веселая толстушка, улыбаюсь и шучу. Жизнь прекрасна, поцелуи горьки.
— Лера! — Опомнился идиот.
Не смотрю даже на него. В руке банка пива. Некрасиво ставить на Светкин газон. Сорить не хочу в доме подруги.
Раздается разъяренный стук в калитку.
— Полиция! Откройте!
Вдобавок, еще сигнал протрещал из машины, которым обычно патрули с мигалками дорогу требуют.
И похоже, не первый раз стучат. Стою, как дура у калитки, в руках банка пива. Глаза мокрые. Тушь сестры вот — вот потечет. В сторону отошла. Из дома уже Света несется.
— Эй на балконе! Музыку выруби! — Визжит.
Команду быстро выполнили, и тишина. Только пьяный шепот и смешки. Калитку открыла. Никто не ворвался, никого не положили на газон. Хотя… смысл? Там уже и так все валяются. Бедная декоративная клумба. От нее десяток букетов отщипнули.
Калитка захлопнулась. Света с торжествующей улыбкой повернулась к гостям. Морды высунулись из окон, балкона и даже со двора.
— Ни звука, поняли все?
— А ты сама не ори, — проблеял какой-то парень.
Напряжение спало. Хозяйка дома все уладила деньгами.
Света посмотрела на меня. А я на нее.
— Ты чего? Кто обидел?
Молчу. А накатывает. Жилетка вот она, совсем рядом. Но нельзя показывать слезы. Ничего же не случилось.
— Иди сюда, моя хорошая, — Света идет и обнимает. Уводит в темноту, которой во дворе особо и нет.
Хорошо, что на нас гостям плевать. Многие с улицы решили просочиться в дом. Большая часть уже давно там греется. Слезы проглотила, было бы из-за чего реветь. Прогулялись по саду.
— Завтра к пришельцам поедет, ты только осознай это! Увидим гигантов! Уууу!
Приободрилась. Вернулись в дом. Нашелся трезвый курсант, что гитару отца Светы привел в состояние музыки. Бренчит и поет про девушку, перрон и парадку новенькую. Эх, романтика такая. Я бы тоже ждала. Вот только нужна я кому, кроме родных.
Часам к трем ночи стали такси приезжать, люди трезвели и уезжали по домам и соседним городкам. У Светы друзей оказалось не мало. А я примостилась на втором этаже в гостиной на диване. Будильник на мобильнике завела, чтобы пораньше встать. Электричка на шесть тридцать. Значит, надо через три часа уже подрываться и бежать домой.
Ради такого дела, можно и недоспать.
Подумать только! Я увижу этого красавчика не из нашего мира вживую! Волнение накатило с невероятной силой, в животе попытались вспорхнуть бабочки. Вспомнила красивое идеальное лицо. А разве можно… всего лишь образ, да так обожать?!