Хозяин арены чудовищ

Золотарев Егор

Между тем я также заметил изменения в поведении булдора. Он больше не замирал испуганно при виде меня, а шел навстречу и тыкал мордой о мои ноги и терся носом о руку.

— Поеду с вами. Посмотрю на бой, — сказал дед, когда мы сели ужинать.

— Хорошо, но только не надо давать мне советы. А то я тебя знаю, — проговорил я и исподлобья посмотрел на него.

— Я не виноват, что ты принимаешь неверные решения, — пожал он плечами и спрятался за газету.

Все дело в том, что, как только начинался бой, дед складывал руки в

виде рупора и орал на весь зал: «Дима, пусть ударит левой лапой под челюсть» или «Ты что делаешь?! Пусть разворачивается и бьет задними ногами» или «Что ж ты, ирод, бойца губишь?!» и тому подобное. Зрители косились на старика и частенько отодвигались от него подальше.

Перед сном я тщательно обдумал предстоящий бой. У Волкодава одна из задних лап уже была заменена протезом, но от этого он не стал слабее. Наоборот, протез был покрыт длинными иглами, что делало его гораздо опаснее, чем просто лапа с когтями.

Также я знал слабые места Волкодава, на которые и намеревался делать упор. Благо мой новый боец был гораздо быстрее и проворнее, хоть и без опыта.

За раздумьями я не заметил, как заснул. Только проспал я недолго. После полуночи раздался пронзительный вой. Я резко сел в кровати и спросонок не мог понять, откуда слышится этот звук.

Внизу, на первом этаже, послышались крики и топот. Я накинул халат, засунул ноги в стоптанные домашние тапочки и вышел в коридор.

— Дмитрий Иванович! Дмитрий Иванович! — услышал я отчаянный крик Мити и ринулся к лестнице.

Парень стоял внизу и, глядя на меня ошалелыми глазами, прокричал:

— Это Шторм! Шторм!

Не разбирая дороги, я выбежал на улицу и помчался к амбару. Булдор продолжал вопить так надрывно и отчаянно, будто умирал. Я рванул на себя дверь амбара и забежал внутрь. Увидев меня, монстр замолчал и подошел к двери клетки.

— Ты чего?

Запыхавшийся, с бешено стучащим сердцем, я зашел в клетку и погладил монстра. На первый взгляд ничего не случилось: ни ран, ни крови. В это время прибежал Митя с керосиновым фонарем.

— Ну, что там? — еле слышно спросил он и с жалостью посмотрел на булдора.

— Не знаю. Вроде цел. Дай-ка фонарь поближе, — махнул я рукой.

Парень осторожно зашел в клетку и осветил монстра. Я еще раз внимательно осмотрел бойца и с облегчением выдохнул.

— Что такое? — спросил встревоженный Митя.

Я поставил фонарь на пол и указал на заднюю лапу, на которой не было когтей. Именно из-за этого дефекта мне и удалось купить его почти в три раза дешевле, чем он стоил.

— Проклюнулись, — ответил я.

Сквозь кожу на лапе пробились кончики когтей. Видимо, из-за того, что кожа толстая, когти причиняли монстру боль. К тому же они были покрыты запекшейся кровью.

— Фух-х-х, ну и напугал ты нас, — Митя похлопал монстра по спине и, забрав фонарь, направился к выходу.

Я подошел к Шторму и положил ладонь на его пульсар. Монстр уже знал, что это может означать, поэтому

невольно сжался. Однако на этот раз я не хотел причинить ему боль, а наоборот, напитать энергией.

Теплый поток пронесся по моей руке и перешел булдору. Тот шумно выдохнул и потерся мордой о мои ноги.

«Спи»

Я вышел на улицу и двинулся к дому. На небе светил молодой месяц.

* * *

На следующее утро после завтрака я зацепил прицеп с клеткой и раздраженно выдохнул. Вот об этом я не подумал. Клетка на прицепе даже Бурелому была мала, а Шторму тем более.

Пришлось идти к генералу Ворошилову и просить у него. Шторм настороженно замер у клетки, в которой перевозили Шолоха, и принюхался.

— Он только недавно с ним дрался, поэтому чует дух врага, — сказал дед.

— Выбора нет. Я совсем забыл поменять клетку на прицепе.

«Залезай и ложись», — велел я.

Монстр шумно выдохнул и нехотя поднялся в клетку. Я понимал его нежелание, но пропустить бой не мог.

Дед с Митей забрались на заднее сиденье, и мы поехали. Сам прицеп Ворошилова был тяжелый, а с булдором стал еще тяжелее, поэтому мой старенький автомобиль скрипел и чихал, грозясь замолкнуть навсегда. Однако мы благополучно добрались до дворца, и я поспешил к администратору отметиться. Гена Ложкин тоже был в фойе и обрадовался, увидев меня.

— Здорова! Я сразу согласился, как увидел, что ты предлагаешь мне бой. А то сейчас столько новых монстров.

— Привет. Так, у меня тоже новый монстр, — ответил я.

— Да? — он вытащил мою карточку из кармана и еще раз внимательно прочитал описание и посмотрел фотографию. — Так на твоего Бурелома похож.

— Похож, но больше и мощнее. Поэтому не надейся на легкую победу, — усмехнулся я.

— Даже не думал об этом. Просто знаю, что ты честно сражаешься и никакую подлость не устроишь.

— В этом я на тебя тоже могу положиться, — кивнул я. — Кстати, на каких условиях останавливаем бой?

— Я никогда не отступаю. Только если серьезное ранение. Считаю, что это предательство бойца — останавливать бой, потому что хозяева так договорились, — заявил он.

Я знал его позицию и, в принципе, был с ним согласен, однако не хотел рисковать булдором, поэтому предложил:

— Шторм в первый раз на арене, поэтому я отступлю сразу же, как увижу серьезную угрозу его жизни и здоровью.

— Понял. Можешь на меня положиться, я не буду преследовать и нападать на сдавшегося.

В это время подошла администратор Анна и сказала, что для нас готовят третью арену, и если есть желание, мы можем поставить на своих монстров. Я еще не знал, что можно ожидать от булдора, поэтому отказался. Гена еще раз посмотрел на карточку с моим монстром и тоже воздержался.

Мы договорились, что Гена первым завезет своего монстра на арену, так как Волкодав — опытный боец и уже знает, как себя вести и куда встать.