Хозяин Черного Замка и другие истории (сборник)
Шрифт:
– Я чудовище из Америки, – проговорил он глухим голосом, который доносился, казалось, откуда-то из-под земли. – Истинное творение Эдгара Аллана По, остальные все – самозванцы. Я ужасен и мерзок, гублю всё живое. Вот они, мои плоть и кровь – не правда ли, гнусно и тошнотворно? В искусственных ухищрениях не нуждаюсь. Работаю исключительно с саваном, крышкой гроба и гальванической батареей. От меня волосы у людей седеют за ночь.
Словно моля о чём-то, существо простёрло ко мне свои костлявые руки, но я отрицательно мотнул головой, и призрак исчез, оставив после себя слабый тошнотворный запах.
Потрясённый и подавленный, я откинулся на спинку кресла: мысль о том, что сей персонаж может оказаться не последним в этой кошмарной процессии,
Я поднял взгляд и увидел фигуру в белом, только что выплывшую из коридорного мрака и ступившую за порог. Передо мной предстала прекрасная молодая женщина, одетая по моде давно минувших дней. Руки её были прижаты к груди, гордое лицо несло на себе печать многих страстей и страданий. С мягким шелестом, напомнившим мне об осенних листьях, дама прошествовала по залу и заговорила, обратив ко мне прекрасные, невыразимо печальные глаза:
– Я несчастная и сентиментальная, прекрасная и оскорблённая. Меня предали и покинули. По ночам я вскрикиваю и пробегаю по коридорам. Предки мои респектабельны и аристократичны, вкусы – изысканны и утончённы. Старая дубовая мебель вроде этой вполне мне по нраву, вот только на стены стоило бы навесить ещё доспехов и гобеленов. Неужто вы отвергнете меня?
Голос красавицы стих уносящимся вдаль эхом. Она простёрла ко мне руки в немой мольбе. Я всегда с трудом противостоял женским чарам. О, сколь жалок призрак Джоррокса в сравнении с этим чудом! Можно ли вообразить себе нечто более изысканное? И потом, не согласиться сейчас же значило подвергнуть нервы свои новой встряске: что, если следующий претендент окажется снова таким же, как предыдущий? Итак, должен ли я дать ответ?.. Словно угадав мои мысли, красавица одарила меня очаровательной улыбкой. Это решило всё дело.
– Она мне подходит! Выбираю этот призрак! – Я вскочил с места и в порыве энтузиазма, забывшись, заступил за очерченный мелом круг.
– Арджентайн, нас обокрали!
Пронзительный вопль этот уже некоторое время стоял у меня в ушах, но я всё ещё не понимал смысла выкрикиваемых слов: ритм их, совпав с биением пульса в висках, сложился в этакую колыбельную. «Обокрали, обокрали, обокрали», – мысленно стал напевать я.
Кто-то энергично встряхнул меня, и я разлепил веки. Надо мной возвышалась миссис д’Одд в весьма скудном одеянии, но в самом что ни на есть дурном расположении духа.
Я лежал навзничь, головой в кучке каминной золы, и сжимал в руке небольшой пузырёк. Едва поднявшись на ноги, я тут же ощутил небывалую слабость и сразу же рухнул в кресло. Постепенно в голове у меня прояснилось – не в последнюю очередь благодаря нескончаемым воплям Матильды, – и я стал медленно восстанавливать в памяти события минувшей ночи. Вот эта дверь, сквозь которую являлись ко мне гости из потустороннего мира. Вот начертанный мелом полукруг с иероглифами. Вот коробка с сигарами и коньяк, до которого так мило снизошёл мистер Абрахамс. Но сам маг, где он? И что означает это открытое окно, эта свисающая наружу верёвка? И где оно, роскошное фамильное серебро, призванное украсить быт будущих д’Оддов, гордость замка Горсторп-Грэйндж? И почему это Матильда в предрассветном полумраке всё стоит, заламывая руки, и выкрикивает одни и те же слова?
Лишь некоторое время спустя унылый мой разум вобрал в себя всю совокупность фактов и восстановил их взаимосвязь.
Так больше я и не увидел, мой дорогой читатель, ни мистера Абрахамса, ни своего столового серебра с восстановленным гербом. Но горше всего тоскую я по печальному призраку в длинных одеждах – увидеть его когда-либо я не надеюсь… Тем более что это ночное происшествие, кажется, окончательно излечило меня от страсти к сверхъестественному. Смирился я постепенно и с мыслью о том, что остаток дней своих мне придётся прожить в самом обычном доме на лондонской окраине,
Что же касается причин случившегося, то объяснений тут может быть несколько. Скотланд-Ярд почти не сомневается в том, что мистер Абрахамс, мой великий «охотник за привидениями», есть не кто иной, как Джейми Вильсон, ноттингемский взломщик, – во всяком случае, все приметы моего гостя и знаменитого грабителя полностью совпадают. Маленький чемоданчик, о котором я говорил, обнаружился на следующий же день на соседнем поле: в нём оказался превосходный набор отмычек и прочая воровская утварь. Ряды следов по обе стороны рва явно указывали на присутствие сообщника: именно он, судя по всему, стал под окном и принял от мистера Абрахамса мешок с серебром и драгоценностями. Нет никакого сомнения в том, что эта парочка негодяев, промышляя в поисках очередного преступного дела, прослышала о неосторожных расспросах Джека Броккета и не замедлила воспользоваться представившейся возможностью.
Ну а что же иные, призрачные мои гости той странной ночи? Должен ли я отнести их появление на счёт оккультных способностей моего знакомого из Ноттингема? Сомнения мои на этот счёт разрешил известный врач и химик-аналитик, которому я отослал несколько капель так называемого люкоптоликуса. Приведу в заключение полученное от него письмо: пусть же точку в этом небольшом рассказе поставит человек науки.
«Сайласу д’Одду, эсквайру.
Брикстон, „Буки“.
Эрандл-стрит
Дорогой сэр!
Меня в высшей степени заинтересовал происшедший с Вами замечательный случай. Присланный Вами пузырёк содержал в себе сильный раствор хлорала, так что Вы, судя по всему, приняли не менее восьми-десяти гран чистого гидрата. Несомненно, такая доза не могла не привести Вас к частичной, а затем и полной потере сознания. В подобном состоянии под воздействием хлорала возможны странные, совершенно случайные видения, причём особенно подвержены им люди, к этому снадобью непривычные. Вы писали мне о том, что с юности зачитывались оккультной литературой и Вас давно интересует вопрос, в каких формах могут появляться призраки. Следует помнить и о том, что Вы как раз и надеялись увидеть нечто подобное и что Ваша нервная система была напряжена до предела.
С учётом всего вышесказанного приходится констатировать, что происшедшее с Вами ничуть не удивительно. Напротив, любой медик скажет, что куда более странно было бы, если бы упомянутый препарат не оказал на Вас соответствующего действия.
Искренне Ваш,
Признания
– Скажи мне, Фрэнк, любил ли ты до меня?
– Как сегодня лампа плохо заправлена, – сказал Фрэнк и немедленно вышел в столовую, чтобы принести оттуда другую. Вернулся он не сразу.
Она терпеливо ждала, пока он сядет.
– Так что же, Фрэнк, – спросила она, – ты любил другую?
– Дорогая Мод, что за польза от подобных вопросов?
– Ты сказал, что у нас не должно быть тайн друг от друга.
– Конечно нет, но есть вещи, о которых лучше не говорить.
– По-моему, это и будут тайны.
– Если ты смотришь на это так серьёзно…
– Даже очень.
– Тогда я готов ответить на все твои вопросы. Но потом не ругайся, если мои ответы тебе не понравятся.
– Кто она была, Фрэнк?
– Которая?
– О, Фрэнк, неужели их было несколько?
– Я предупредил, что мои ответы будут тебе неприятны.