Хозяин Чудовищ
Шрифт:
– Скорее да, чем нет.
– Ну тогда...– в моем потомке проснулся маленький полководец, расставляющий по полю боя игрушечных солдатиков, - тогда понадобится больше времени на подготовку нашей армии.
Примечание автора:
*цикл "Химеролог в мире Апокалипсиса"
Глава 7. Бытовуха с привкусом грядущих военных преступлений
Огонь... огонь завораживает, манит. Я не удивлен что в моем потомке течет именно он.
Крошечный язычок пламени, танцующий на кончике указательного пальца. Виктор,
Я честно старался действовать осторожно, но под конец у Виктора стрельнула тоненькая струйка крови из носа, запачкав подбородок, шею, воротник, рукава и столешницу. Нельзя просто взять и сделать из человека профессионального тяжелоатлета. Кровь и пот, боль и усердие. Чисто теоретически, усовершенствовать какой-то определенный участок энергетических каналов можно, но вряд ли в ближайшие столетия кто-нибудь найдет способ, который не окончится непоправимым коллапсом. Аналогия... люблю аналогии, аналогией может выступить та же кровеносная система. Нельзя увеличить или же уменьшить сердечную мышцу при этом оставив сосуды прежними, только все вместе, комплексно.
Прививать магию монстрам было проще. По сути, я грубо копировал имеющийся у оперируемых колдунов шаблон нитей Силы и пытался воссоздать его в совершенно иной плоти, адаптируя и видоизменяя, пока подопытные не переставали дохнуть. Что-то серьезное не получалось, да этого и не требовалось. Зародышевая сеть каналов, буквально точка основы в сердце, пара толстых каналов, опутывающих внутренности, и чуть поменьше, идущие к голове и конечностям - для уровня ученика-аколита этого более чем хватало, с остальным справятся наследственность и мутации. С Виктором же... тут сложнее, у людей, в особенности тех, кому магия передается от пращуров, каналы куда более... ветвистые. У монстров - магистральные артерии и вены, а у человека к ним присовокупляются капилляры и сосуды. И все нужно улучшать одновременно, что требует колоссальных усилий и ювелирной работы, ибо в противном случае... нет, Виктор не умрет, переход с аколита на адепта не тот уровень, когда голова может взорваться, разбрызгивая во все стороны мозги. Но вот лопнувший в черепушке сосудик, временная парализация некоторых групп мышц, перебой в работе сердца, кровоизлияние во внутренних органах или уход в глубокий нокаут - такое себе удовольствие, если честно.
– Когда станешь адептом мы можем попробовать создать Гнездо. Не уверен в успехе, но шансы есть.
Пузырьки со спящими Кладками ровным рядком уже стоят возле куба. Ровно три. С уровнем адепта их будет четыре или пять.
– Гнездо, это как большая Кладка?– потомок пытается вытереть всю кровь с лица первой попавшейся под руку тряпкой, но по итогу лишь больше размазывает, да и ладони с пальцами частично меняют цвет с телесного на неровные алые разводы и прерывистые полоски.
– Почти. Новый уровень. Кладка, как я уже говорил, одноразовый инкубатор, один выводок и все, нужна новая. А Гнездо, пусть требует больше ресурсов и времени, может штамповать выводки один за другим. Есть, конечно, ограничения, что-то крупное, того же дракона или великана, Гнездо создает в единичном экземпляре после чего саморазрушается, а всякую мелочевку включительно до виверн делает без проблем. При этом, все рожденное Гнездом и ближайшими Кладками создает жесткую иерархическую лестницу, центром которой является Гнездо. При соблюдении определенных условий оно и само может генерировать биомассу, но не в слишком больших количествах, из-за чего нужен постоянный приток свежей плоти, который обеспечивают рожденные монстры. Они же растят потомство и
– Звучит охуенно. Автоматизированный генноинженерный комплекс.
– Вроде того.
Кровь перестает идти. Ампулы отправляются в нагрудный карман, а потомок встает на ноги, чуть покачнувшись от мути в голове. Опирается на стол, но быстро справляется с остаточным эффектом легкого магического истощения и вполне бодро ковыляет к двери. Мелкая моторика в относительной норме, зацепиться пальцами за край засова, отодвинуть. Негромкий скрип дверных петель.
Мы выходим и почти спотыкаемся об Володьку с занесенной для вежливого стука рукой. Немая сцена.
– У тебя кровь, - по интонации это прозвучало чем-то средним между "Дождь собирается" и "Ты умираешь".
– Я знаю.
– Врача?
– Нет.
– Точно?
– Да.
Владимир Александрович Смирнов с младых лет был лучшим другом моего потомка. А в зрелом возрасте, в особенности после смерти главы семейства Крюковых, он превратился в некий гибрид делового партнера и сводного брата. Гибкий острый ум, аналитический склад мышления, верность и экономически-бухгалтерское образование - идеальный управляющий. Все же ведение любого уровня коммерции даже в мое время было тем еще геморроем, что тут говорить о нынешней бюрократической дрочи. Если ты, конечно же, не аристократ. Вот у них-то все было в полном шоколаде, Российская Империя специально вводила специфические законопроекты, облегчающие им жизнь и при этом приносящие доход в государственную казну с их налогов. Императору выгодно, чтобы аристократия, та прослойка общества, которая должна поддержать его власть в любой непонятной ситуации, была не в состоянии гипотетически объединиться против него, и не выгодно, если каждый второй из них будет нищебродом, влачащим жалкое существование в ближайшей канаве. Если быть до конца честным, Виктор понимал едва ли половину того, что творилось с его делом - так, разгребал бумажки и высчитывал уходит в плюс или минус. Остальное на более опытных людях вроде Смирнова-младшего, а он скорее лицо фирмы.
А еще Володька был мелким. Ну то есть, рядом с тем же Виктором, немного превышающим планку среднестатистического роста, он мало чем выделялся. Но на фоне отца и старшего брата откровенно терялся. Дядя Саша, не смотря на возраст в сорок шесть годков и постепенно меняющимся профилем работы от бегания с автоматом по пересеченной местности в сидяче-документационно-организационную деятельность, терять мышечную массу даже не собирался. Великолепная наследственность, помноженная на качественное питание и регулярные силовые нагрузки сделали из него двухметрового монстра, цепляющегося головой за потолки и способного пройти в дверной проем исключительно боком. Русая борода лопатой, проседь в волосах, жидко-серые глаза, солидный жизненный опыт и превосходные боевые навыки. Петр, двадцатишестилетний лоб, ушел не слишком-то далеко, тоже высокий, тоже широкоплечий и мощный. Но если дядя Саша был просто по природе крупным и его это вполне устраивало, то вот его первенец гнался за рельефом, регулярно посещая качалку и закидываясь пищевыми добавками пополам с фармой. Те же черты лица, та же борода, немного поменьше, правда, и та же расцветка радужек. А вот Владимир пошел в мать. Хрупкий, узкоплечий, со смазливо-лощенной мордашкой, блондинистой шевелюрой и голубыми глазами.
Попасть ладонью в карман джинсов удалось со второй попытки, что не осталось без внимания друга, но он тактично сделал вид, будто бы ничего не заметил. Всучить ему в руки свернутую в четверо бумажку и протопать по коридору в ванную. Володька плелся сзади, вчитываясь в кривые строчки. Почерк у потомка был почти такой же как у меня - с наезжающими друг на друга буквами и полным игнорированием того факта, что вроде как предложения не должны болтаться вверх-вниз агонизирующим червем. Вот сын мой... да, практически каллиграфический, каждая заметка - произведение искусства, я всегда удивлялся как он может так старательно выводить символы за короткий промежуток времени.