Хозяин Древа сего
Шрифт:
— Опять баба… — констатировал Аслан, — Прыток ты для монаха, однако…
— На себя посмотри, — огрызнулся Варнава, но продолжил уже более мягким тоном. — Ты прав. Старые грехи имеют свойство настигать и требовать исправления…
— Бекума! — громко позвал он.
Девушка с трудом открыла глаза и удивленно посмотрела на него.
— Странник? — невнятно произнесла она. — Ты же только что исчез. Зачем ты вернулся? Я хотела умереть. Свернулась в клубок и лежала, ждала, когда цветок опустится в
Варнава молча повернулся, взял на руки Айгу и положил ее в бутон рядом с Бекумой. Та вскрикнула и мгновенно вскочила, обняв подругу.
— Что с ней? — отчаянно спросила она, видя, что та не реагирует на горячий поток слов.
— Спит, — ответил Варнава. — Скоро проснется. Помнить ничего не будет. Не расспрашивай ее, Бекума.
— Странник… Странник…
Похоже, Бекума не в состоянии была произнести ничего больше.
Варнава поглядел на девушек, и отвернулся к Аслану.
— Тяжко возвращаться в прошлое, — сказал он.
Аслан кивнул и достал Трактат. Перед ними вновь возник черный квадрат, заполонивший этот мир. «Странник!», — долетел до них крик Бекумы, но они уже двинулись в обратный путь.
На сей раз он был гораздо более легким — белая комната почти сразу растворилась в солнечном пейзаже Шамбалы.
— Теперь к Башне? — полуутвердительно произнес Варнава.
— Туда, — кивнул тот, — куда же еще. Надеюсь, не поздно…
— Не поздно, — помотал головой Варнава.
Аслан не стал спрашивать, почему он так в этом уверен.
Озеро было очень близко, и они отправились пешком, чтобы не привлекать лишнего внимания. Спустились к лениво текущей речке, полной медлительных золотых рыбок, быстро пошли вдоль русла. Все ближе доносился плеск озерных волн, вот-вот должна была показаться сверкающая серебристая поверхность.
— Вайнава Дыевич! Какая вст`еча! — бесплотный голос раздался очень близко.
Аслан ошеломленно огляделся и схватился за меч, но Варнава успокаивающе поднял руку и чопорно поздоровался:
— Добрый день. К сожалению, мы с другом очень спешим по делу моего отца, поэтому позвольте нам продолжать путь.
— А не вы ли, батенька, учинили тут `азг`ом в п`ошлый `аз? И не с вами ли ушел ваш батюшка воевать? — вдруг злобно вопросил голос.
Варнава молчал, проклиная все на свете — этот противник был физически безопасен, но и сам недоступен для оружия. А гадостей наделать мог. Что и доказывал.
— Това`ищ Дый, това`ищ Дый, ско`ее сюда, тут конт`еволюционе`ы! — заверещал он и
стал удаляться.
Аслан, внимательно прислушиваясь, достал из сумки Трактат и с силой запустил в сторону голоса. Раздался удар и противный шлепок, будто раздавили жабу. Голосок умолк на полуслове, как обрубленный.
— Печатное слово — лучшее о`ужие п`отив этих
он.
От волнения он картавил гораздо сильнее, чем обычно, отчего речь его приобрела разительно сходство с только что пришлепнутым голосом. Быстро подошел к месту, куда упала книга, и поднял ее. Варнава лишь посмотрел уважительно.
В ускоренном темпе они добрались до озерного берега. Отсюда остров казался гораздо ближе, зато Зал Убитых еле виднелся на далеком плато. Четыре горы, подобных сидящим старцам, словно бы грозно созерцали их с высоты.
— А Дый не мухлюет с нами опять? — раздумчиво произнес Варнава, глядя в сторону Зала. — Может, это снова часть его плана?
— Вряд ли, — рассудил Аслан, — думаю, он просто-таки не в силах представить, что ты решил пожертвовать собой за Древо, а не власти ради…
Настал черед Варнавы пожать плечами:
— Мне уже все равно, Аслан, — горько признался он. — Даже кощунство, которое я должен совершить, меня не трогает — по-другому ведь нельзя. И вообще ничего больше нельзя. Дошли…
— Не совсем еще, — заметил Аслан, и они поднялись в воздух.
Полет не занял много времени, Башня стремительно вырастала перед их глазами. Они опустились у самого ее подножия и остановились у входа, словно не решаясь идти дальше.
— А чем я это сделаю? — спросил вдруг Варнава.
— Попробуй моим мечом, — сразу поняв, о чем он, ответил Аслан, — думаю, получится.
— Ты останешься безоружным, — заметил Варнава.
— Ну и что, — вскинул подбородок Аслан, — если у тебя получится, это уже не будет иметь значения. А не получится… В любом случае, я останусь с тобой до конца…
Варнава кивнул, и они быстро вошли внутрь Башни.
Заискрился чудесный Ясень.
Под ним стояла Луна…
В городе Ершалаиме: «Я хочу сам!»
— И все же я не понимаю, Иегошуа, почему ты уходишь? Теперь, когда…
— Когда что?
— Когда Он снова жив!
— Зачем тебе понимать это?
— Я хочу твоего спасения.
— А хочу ли я такого спасения, спросить меня забыл?
— Ты, что, не веришь в Его воскресение?
— Верю.
— Так что же случилось? Я не понимаю, как можно быть таким жестоковыйным…
— И не поймешь…
— Ты — как проклятые прушим! Закрываешь глаза, чтобы не видеть солнце!
— Брат, не осуждай меня. Мне очень трудно говорить об этом. Поверь, я не могу оставаться здесь…
— Но ты же понимаешь, что Он…
— Он Бог. Да, я понимаю это.
— И что?
— Я ухожу.
— Почему, ответь?!
— Ты и вправду этого хочешь? Хорошо, я скажу: потому что хочу быть богом сам! Прощай, Иошияху.