Хозяин ее судьбы, или Если свадьба состоится
Шрифт:
Мы рухнули на большой диван, я нетерпеливо срывала одежду со Славы, и, когда он лег рядом, наши тела притянулись друг к другу, как магниты. Я перекатилась на спину и развела ноги, мне хотелось принять этого мужчину в себя, ощутить его внутри. Слава буквально вонзился в меня, и я вскрикнула от наслаждения, граничившего с болью…
На следующий день мы проснулись поздно, погуляли по лесу. Пообедали. Я набрала номер Руси – она не ответила.
– Заигралась, маленькая, – со смехом сказала я. – Забегалась!
– Да… – рассеянно откликнулся
– А ты чего такой «сурьезный»?
– Бизнес… дела…
– Я могу чем-то тебе помочь?
– Нет, котенок, я же тебе сразу сказал: лучше нам не вникать в дела друг друга. Бизнес – отдельно, любовь – отдельно. А то я уже насмотрелся на семьи, где все это перемешано. Ни к чему хорошему это не приводит, как правило.
– Как хочешь…
Руся не откликнулась и через час. А спустя полчаса позвонила Вера Васильевна и, давясь слезами и криком, прорыдала в трубку, что Руся пропала. Вера отходила на два часа, к соседке. То есть она думала забежать лишь на полчаса, но женщина разговорилась, дочка у нее вышла замуж за крутого бизнесмена и уехала в Киев, вот соседка и стала рассказывать про ее житье-бытье. «Я, дура, заслушалась, надо было скорее домой идти, – причитала соседка. – Но я же сказала вашей девочке, чтобы она сидела дома, никуда не уходила! Она не спорила. Кто же думал, что Руся куда-то уйдет! Я бегала-бегала, искала, никто ее не видел…»
Я слушала эти путаные, сбивчивые объяснения и ощущала, как у меня холодеет в груди.
– Как же так… Вера Васильевна! Вы же сказали, что присмотрите…
– Что такое? – отозвался Слава. Он стоял у камина и смотрел куда-то в сторону.
– Слав! – Я беспомощно посмотрела на него и пожала плечами. – Там… что-то непонятное… вроде Руся пропала.
– Что значит – вроде?! – взвился Славка. – Что там происходит?! – Он вырвал у меня трубку и закричал: – Где Руся?
Послушав ее пару минут, он кратко бросил:
– Мы выезжаем!
– Слав! Это все… правда?
– Похоже на то. Чертова бабка, так бы и убил ее! Оставили ребенка! И на тебе… Куда она могла пропасть-то?
– Может быть, ушла погулять и заблудилась, а может быть, ходит где-то поблизости от дома… – попыталась успокоить себя и Славу.
– На месте все узнаем.
Мы вернулись в дачный поселок. Все уже стояли на ушах. Люди в массовом порядке прочесывали местные окрестности. Но никаких следов Руси не было. Так сказала нам Вера Васильевна, заплаканная, с красными пятнами на лице. Она поминутно охала и причитала.
– Так… – Слава обвел глазами столпившихся вокруг нас людей. – Медлить нельзя… Вызываем полицию!
Допрос следователя я помню плохо… Напротив меня сидел усталый мужчина лет сорока, с пышными усами и глазами чуть навыкате. Он задавал мне вопросы, на которые я отвечала почти машинально, не особо вникая, что именно он говорит.
– Я вас во второй раз спрашиваю: были ли у вас какие-нибудь конфликты с падчерицей?
– Не было.
– Пожалуйста, вспомните хорошенько! Дети в таком возрасте очень чувствительны, вы могли невольно обидеть ее.
– Я ее не обижала. Правда…
– Как девочка восприняла ваше замужество? Обычно дети
– Ну… Руся, то есть, Маруся, – поправилась я, – не сразу признала меня.
– Вот видите…
– Не сразу – это значит, не кинулась ко мне с объятиями, когда мой муж познакомил нас, – вспыхнула я. – Было бы странно, если бы она скакала до потолка при моем появлении.
– Продолжайте.
– Но довольно-таки скоро у нас установились нормальные отношения. А в последнее время они стали совсем хорошими, – добавила я, опустив голову.
– Вы когда-нибудь поднимали на нее руку?
– Нет, что вы! – испугалась я. – Никогда!
– А ваш муж?
– Тоже. Мы оба очень хорошо относились к Русе.
– Дети, к которым хорошо относятся, не уходят из дома. Были ли у вашей падчерицы какие-нибудь знакомые, друзья?
– Нет. После смерти матери… она очень замкнулась. Переживала. У нее было тяжелое нервное расстройство, она плохо сходится с людьми.
– Говорила ли она когда-нибудь о смерти, самоубийстве?
– Нет! Вы думаете, что…
– Я не думаю, а спрашиваю, – с досадой одернул меня следователь. – А ваше дело – отвечать на вопросы, чтобы у нас была полная картина случившегося.
– Понимаю.
– Ваша соседка, Вера Васильевна, могла ли она быть причастна к исчезновению вашей падчерицы?
– Нет! Что вы! Она – хорошая женщина.
– Это ничего не значит. Если бы вы знали, сколько я перевидал «хороших женщин» – мошенниц и очаровательных садисток! Внешность обманчива.
– Понимаю, но какая от этого Вере Васильевне корысть?
– Не знаю. Надо сопоставить все версии и данные. Вы – люди обеспеченные. Возможно похищение с целью выкупа.
– Ну… – я замолчала.
– Девочка когда-нибудь гуляла одна?
– Нет. Ни здесь, ни в Москве. Но здесь мы с ней в первый раз, и поэтому…
Позже я пожаловалась Славе:
– Представляешь, следователь совсем чокнутый! Он считает, что наша соседка как-то причастна к пропаже Руси. Он выдвинул аховую версию, что она похитила девочку с целью шантажа.
И тут я осеклась. Я вдруг подумала: к исчезновению Руси мог быть как-то причастен тот самый человек, позвонивший мне незадолго до моей свадьбы. Как же я о нем сразу-то не подумала! Может, рассказать обо всем Славе? Но… как? Как я признаюсь ему в том, что когда-то работала девочкой по вызову? Что может быть хуже! Сначала скрыла все, а теперь делаю такие признания?! Промолчать? Я же не уверена, что тот тип как-то причастен к исчезновению Руси. Но и молчать – западло, тем более когда важна любая ниточка, любая зацепка. И я пересилила себя.
– Слав! Мне нужно кое-что тебе сказать, – начала я быстро. – Только не смотри на меня… так. Это очень важно и… может касаться Руси.
Выслушав меня, Слава заметно помрачнел.
– И ты молчала?! – выдохнул он. – Моя жена – молчала?!
– Я все понимаю. Прости…
– Н-нет, – затряс головой мой муж. – Что ты можешь понимать в этом?! Я женюсь на тебе, а ты ни слова не говоришь мне о своем прошлом! А теперь – вываливаешь свой багаж мне на голову?
И тут я заревела в голос.