Хозяин ее судьбы, или Если свадьба состоится
Шрифт:
– Прости… те!
– Ничего страшного, надеюсь, я вас в столбняк не вогнал?
– Нет… Но дверь закрывать все-таки надо!
– Учту, в следующий раз так и сделаю.
Тело у него было суховатым, крепким, с большим старым шрамом выше левой лопатки. Я начала готовить еду, но это тело почему-то все стояло и стояло у меня перед глазами. «Сексуальный голод, что ли, сказывается, матушка?» – ехидно спросил мой внутренний голос. Я рассердилась на себя за эти мысли и сосредоточилась на свиных отбивных и итальянском салате.
Когда Сергей вышел из ванной,
– Герою полагается вкусный ужин? Хорошо пахнет! – потянул он носом.
– Фирменное блюдо. Свиные отбивные.
– Отлично! Тем более что я голоден как волк.
– Вот и поужинаем.
Во время еды мы оба были немногословны. Меня смущал его обнаженный торс и лукавый взгляд: он как будто видел меня насквозь. Похоже, он рассчитывает на легкую победу, на то, что я немедленно прыгну к нему в постель, решила я. Так сказать, бойкая дамочка, у которой давно не было мужчины. Если он считает меня искательницей приключений, я дам ему от ворот поворот! Пусть и не надеется на быструю победу… Такие примерно мысли вихрем проносились в моей голове.
– Свиные отбивные вполне удовлетворительны, – промурлыкал он после ужина. – Неплохо!
– Вот как? – Меня задело это замечание. – И что же вам не понравилось?
– Я же говорю: удовлетворительны.
– Вы, наверное, Джейми Оливер? – съязвила я. – Поэтому и подкалываете меня?
– Не знаю, кто таков сей гражданин. Но готовлю я хорошо. Мама научила.
– Поздравляю вашу маму.
– Она умерла, поэтому ваши поздравления до нее уже не дойдут. Но готовила она замечательно! А на мои слова обижаться не стоит. Спасибо за ужин! Теперь в отношении нашего расследования. С Качановым мне придется встретиться еще раз. Может быть, парень немного поостынет, приведет мозги в порядок и поймет, что для него лучший выход – сотрудничество с нами. Во всяком случае, я надеюсь на такой вариант развития событий. А ваша подруга еще не достала контактные данные Власова, как я понимаю?
– Нет. Понимаете правильно, – я не стала говорить ему, что Власов уже на том свете.
– Тогда ждем до завтра: что день грядущий нам готовит? Тогда и подумаем, как действовать дальше. Черт! – Он почесал в затылке. – Я и сам обращаюсь к тебе то на «ты», то на «вы». Политес какой-то!
– Не нравится?
– Нет, – кратко бросил он.
– Будем ложиться спать?
– Ну, почему же? Есть еще такое развлечение, как телевизор. Вот этим я и займусь.
– Здесь только одна комната, – напомнила я ему.
– Мешать не стану. Хотите спать – спите. Хотя, на мой взгляд, еще рановато. Время детсадовское.
От досады я ушла в кухню и посидела какое-то время там. Потом покурила, сидя на лоджии. Голова моя была тяжелой, но признаваться, что я хочу спать в детсадовское время, я
– Футбол любите?
– Нет, – потрясла я головой. – Не люблю.
– Это плохо.
– Почему же?
– Женщина должна разбираться в футболе. Это как-то… модно и нужно.
– Кому нужно? Вам?
Бакланов промолчал.
– Вы не могли бы мне чай сварганить? Покрепче, – сказал он через минуту.
– Кухня за дверью и направо. Я в прислуги не нанималась.
– Вообще-то я сегодня пострадал в стычке с Качановым. И лишние движения не доставляют мне удовольствия.
– Извини! Сейчас.
Я заварила в большой кружке крепкий чай и принесла его Бакланову на подносе, который нашла в кухне. Наверное, это было бабушкино наследство, которое почему-то не выбросили. Поднос стоял между холодильником и шкафом-колонкой. Красивый жостовский поднос: на черном фоне расцветали ярко-розовые, алые, зеленые, нежно-голубые, палево-желтые и бледно-сиреневые цветы. Две чашки с чаем и сахар в маленькой вазочке как раз поместились на нем.
Бакланов взял из моих рук поднос и поставил его на журнальный столик.
– Мерси. Красивый поднос! В нашем доме был такой же. Мать любила пироги печь и ставить большое блюдо с пирогами на поднос. Рукодельница она у меня была и кулинарка знатная. С батяней моим они душа в душу прожили двадцать пять лет, как один день. Батяня скончался от инфаркта, он на заводе работал фрезеровщиком, а через год и мать угасла. Как свечка. Такая любовь была… Что-то я расчувствовался, – поморщился он. – Простите.
– Мы же вроде на «ты»?
Ответом мне было молчание.
Бакланов смотрел телевизор, а я сидела в углу. Это навеяло на меня дремоту, и она плавно перетекла в сон. Очнулась я уже посреди ночи. Бакланов лежал на полу, я полулежала в углу дивана. К тому же я была накрыта пледом. Я захотела пить и решила пойти в кухню. Возвращаясь обратно, я задела Сергея, и он что-то пробормотал, переворачиваясь на другой бок. Я уже забралась на диван, как он вдруг перехватил мою руку:
– Все в порядке?
– Да, – пробормотала я. – В порядке.
Но он не отпускал мою руку. Меня охватила дрожь. Гибкий, сильный, он поднялся с пола рывком. Его губы еле ощутимо прикоснулись к моим – это было как невесомый взмах крыльев бабочки. Поцелуй вызвал у меня странные ощущения. Мне захотелось, чтобы он длился и длился… Мне не хотелось его прерывать, не хотелось ставить точку.
Из моей груди вырвался долгий вздох… Мужчина целовал мое лицо, губы, щеки… Он стянул с меня блузку, и я ощутила, как земля покачнулась, а потом стала медленно уплывать из-под ног. И я вдруг с удивлением обнаружила, что забыла, как это бывает! Не быстрый резкий секс, а бесконечная нежность – нежность как томление, переходившее в чувство наслаждения, затопившего все и вся вокруг и внутри меня.