Хозяин леса
Шрифт:
А вот Лилу ничуть не поражена. Или никак это не показывает. Болтала с белкой, как со старой подружкой, да и все. Будто бы так и надо. Понимаю. Молодежь вообще более адаптивна, чем мы, старики. Но не настолько же.
Сидел, привалившись спиной к теплому стволу сосны. Думал. Посматривал на девчонок, и явление новых участников привала заметил практически случайно. Периферийное зрение выручило. Движение лишних объектов на самой границе поля зрения — это первый признак опасности. Дальше руки уже действовали вперед мозга. Схватить винтовку, деактивировать предохранитель, изготовить
Для привала мы выбрали не то чтоб полянку. Просто деревья в этом месте стояли чуть шире. Но и этого было достаточно, чтоб отсюда было видно небо. А вот наши «гости» под прямые лучи местного светила выходить не спешили. Стояли на самой границе света и лесной тени. Словно за стеклом.
Но стекла не было. И граница существовала только в моем воображении. От того было страшно. Старое, почти позабытое чувство для фаталиста, сумевшего пережить несколько десятков военных конфликтов. Но одно дело погибнуть у всех на виду, в бою, за идеалы чего-то там, как герой, и совсем другое — в глухом лесу, от клыков собаки — переростка. Потому что ну не могут же волки вырасти до таких размеров?! Правда? Это уже не волк получается, а какой-то медведь.
Потом припомнил, что кроме меня там еще и две беззащитные девочки присутствовали. И если не смогу защитить, то их ничто уже не спасет.
— Хрена ты здоровый, — прохрипел я. Во рту внезапно пересохло. — Познакомиться пришел?
Вспомнилось прочитанное. Что, мол, в теплое время года волки на людей практически не нападают. Пищи в лесу много, и выходить к людям нет никакого резона. Сами же человеки в дебри тоже лазают не часто. А я вот залез. И на меня смотрели, как на ходячий кусок мяса. Потому что это они тут хозяева. Ничего крупнее волка люди на Аврору не завезли. У серых тут просто нет естественных врагов. Единственное что: бояться людей мы все же волков научили. Иначе тварь атаковала бы сразу. С ходу.
Штурмовая винтовка — это серьезное оружие. Если попасть в жизненно важные органы, одного заряда достаточно, чтоб убить человека. А вот с волком, величиной с медведя, я бы уже ничего не гарантировал. Наверняка, у него и шкура толстенная, и мышцы будут препятствием, и кости крепкие. Я, конечно, прицелился. В голову. Если Удача была бы на моей стороне, был шанс покончить с монстром быстро.
Но было жутко. Много читал о повадках зверей. Может быть даже — слишком много. Поэтому знал, что хищник не станет стоять на месте и ждать, пока пули испарят его мозг. О, нет! Он будет двигаться. А о том, каким ловким может быть волк в естественной среде обитания, написано множество слов.
— )^*^$# — заверещала в голове Валькирия, и отважно кинулась на волка.
Я уже продавил первую отсечку ударно спускового механизма, готовясь стрелять. Жалко, конечно, было обитателя моего леса, вот так — бездарно, ни зачем, убивать. Но Лилу и себя самого было жаль еще больше. Зачем зверь вообще пришел? Уж не матерому хищнику не знать, что здесь расположились люди! Мог ведь как-то обойти это место стороной.
Но в прицеле мешалась белка. Отважная воительница с разбегу взлетела на голову волка, и вцепилась ловкими лапками в уши. И смотрелась там, на лобастой
— Человеки! — продолжала вещать хвостатая берсеркерша. — Это )^*^$#! Она пришла на вас посмотреть.
— Чего? — прошептал я, опасаясь громкими звуками спровоцировать зверя на атаку.
— Это мама-волк, — снисходительно пояснила, как ребенку, белка. — Показывает вас щенкам.
Господи! Так зверь здесь еще и не один? От страха у меня даже на спине волосы дыбом встали. Вероятность отбиться от целой стаи с одной винтовкой стремиться к нулю.
— Мама-волк, это человеческая самка. А тот большой — самец. Можешь их понюхать. Они теперь тут живут. Их нора у водопада.
Волчица плавно, как тень, сдвинулась с места, и всего в несколько шагов оказалась возле Лилу. Я похолодел. А малая, кстати, вообще не испугалась. Во всяком случае, я бы вряд ли сумел себя заставить прикоснуться к чудовищному монстру. А малявка волчицу еще и погладила.
— Мягонькая, — прощебетала журналистка. — Большой пушистик. Покатай меня, мама-волк?
Быть может, сказки о пресловутой Маше и трех ее медведях, имеют в основе правдивую историю? Может, нашлась в дремучем средневековье маленькая отважная деточка, которую проще было накормить и с ней поиграть, чем пережевывать? Могло ли такое случиться, что ребенок просто не осознавал опасности от встречи в лесу с истинным хозяином леса?
— Не сожрет? — спросил я Вальку, когда мелкая, оседлав хищницу, умчалась вглубь леса.
— Нет, — взмахнула пушистым хвостом белка. — Мать-волчица учит щенков охотиться. А вас они не едят.
— Почему? — удивился я.
— Запах. Вы пахнете не вкусно. Чихать тянет, — в подтверждение своих мысле-слов, Валька тут же чихнула. — Вот.
— Ну спасибо, — скривился я. — Воняем, значит? Да вы с волками тоже не ромашками пахнете.
— Все здесь имеют тот запах, который должны, — после долгих раздумий, выдала, наконец, Валькирия. — А вы — нет. Ты, самец. А пахнешь мертвыми камнями. Почти, как эта твоя палка-громыхалка. И еще — сухой травой. Вот.
— А Лилу? — продолжил допытываться я.
— Она пахнет нездешними цветами. Немного — кровью, и еще чем-то непонятным.
— Ясно все с вами, — вздохнул я. — Много в лесу волков?
— Ага, — согласилась белка. — Много. Щенки еще вот родились. Стало совсем много.
— Больше, чем пальцев на лапках?
— Пальчиков на лапках столько, сколько нужно, — возразила тварюшка. — Если станет меньше, будет плохо. А волков — много. Больше, чем нужно. Не бывают сытые. Всегда голод. Всегда потом.
— Скажи матери-волчице, чтоб приходила, если станет совсем потом. У меня и для ее щенков найдется еда. Не всегда. Но им хватит стать сытыми.
— Скажу… Орехи им дашь? — и подозрительно прищурилась. Белка, изображающая из себя детектива, выглядела донельзя уморительно.
— Нет, — засмеялся я. — Орехи для белок. Волки же мясо любят? Вот мясо и дам.
— Орехи для белки, — кивнула белка.
— А что волки едят? На кого охотятся?
— Зайцев много. Зайцы глупые. Далеко от нор не уходят. Там Мать-волчица их и ловит.