Хозяин моей жизни
Шрифт:
– Знаю. И воспитаю как своего сына, - говорит, и я всхлипываю, придержавшись за край стола. Голова просто кругом.
– Давид… он и есть твой сын!
– резко выпаливаю, и он, на мгновение, перестаёт дышать…
Глава 23.
Алеста.
– Что ты сказала? – спрашивает он, и как только я открываю рот, чтобы повторить, объяснить более подробно, он останавливает меня взмахом
По лицу, состоянию и взгляду, вижу, что он понял. Наконец, дошла суть сказанного мной. И для него это действительно - удар ниже пояса!
Я даю ему несколько секунд, не оправдываюсь, молчу, чтобы он мог обдумать и понять. Его глаза то опускаются в стол, то возвращаются ко мне. Тёмные. Злые. Руки сжаты в кулаки, до побеления костяшек пальцев. Дыхание учащённое.
Вижу, как борется с собой, пытается, контролировать гнев, взять себя в руки! Но всё тщетно, когда он задает один единственный вопрос:
– Когда ты узнала: до или после?!
И я понимаю, о чём он! Но лучше сразу быть честной. Больше не хочу лжи!
Если примет после такого, значит, будем вместе! Нет? Значит не судьба!
– До, - тихо шепчу.
А дальше следует звериное рычание, резкое движение и я, вздрогнув, закрываю лицо ладонями. Нет, он не причинил мне вред, как я думала. Ведь мог же и убить! Он просто в два счёта, раскидывает всё между нами. Посуду, стол…всё летит в разные стороны, со звоном разлетаясь в щепки. Силища неимоверная! А в ярости тем более!
Подходит ко мне, грубо, но терпимо хватает за предплечья обеих рук и встряхивает меня, словно это могло помочь ему. Ведь я и так была готова ответить на все его вопросы. Но если от этого ему станет легче, то пусть. Мне всё равно…лишь бы не отвернулся от меня!
– Зачем ты это сделала? – кричит он мне в лицо.
В стороне замечаю движение, а потом молодого парня. Видимо совсем нет чувства самосохранения. Хотя за пробу – респект!
– Девушка, может полицию вызвать? – робко спрашивает, и Давид переводит на него свой озверевший взгляд.
– Пошел вот отсюда, сопляк! – рычит, и его тут же забираю другие официанты. Видимо те, что знали, кто такой Давид и что лучше его не трогать, тем более в таком состоянии!
– Отвечай! – вновь обращает на меня свой гнев Давид, ещё раз встряхивая. У меня даже зубы друг об друга клацнули.
– Он сказал мне, что первую женщину Боско, которая была беременной, порезали на кусочки и отправили в чёрном ящике, - тихо отвечаю, и Давид застывает. – Теперь я знаю, что это была не твоя
– Кто тебе сказал о Марии?
Я поняла, что Мария, это та самая, которую покромсали на кусочки!
– Мужчина, который похитил меня в день поминок родителей! Он ещё многое говорил: о тебе, о твоей жизни…бандитской жизни и постоянной расправе, которая будет меня преследовать. Но я не поверила ему. Только вот ты тогда, подтвердил его слова, когда ушёл мстить Резникову, оставив меня в гнусном состоянии. Ты ведь видел меня тогда. Понимал, что мне плохо! Но ушел!
– Тот Резников, который убил мою семью, никак не причастен к смерти твоей. И если бы ты осталась тогда, я бы рассказал тебе об этом. Но когда я вернулся домой, тебя уже не было! Ты уехала, даже не написав мне чёртовой записки, заставив перерыть целый город! Это цена твоей любви, о которой ты мне твердила постоянно?!
– Я люблю тебя!!! – кричу. – Но мне не хотелось для своего ребёнка, подобной участи, которая ожидала Марию! Ты бы не смог бродить за мной ежеминутно, заслоняя собой от пуль! Ты бы не смог, гарантировать мне, что тебя не убьют, в одной из твоих сходок! Ты бы не смог, защищать два фронта! Так не бывает!
– Но всё равно, ты мне даже не дала шанса, доказать тебе обратное! Ты решила всё сама! Хотя, я действительно позаботился бы о вас, полностью огородив от пугающей тебя жизни. Я планировал это, ещё когда встретил тебя! Думаешь, я позволил бы тебе жить между постоянными перестрелками?! – сердито выпаливает он.
– Прости…, я не имела права, лишать тебя ребёнка, но я испугалась…, - шепчу, и Давид ослабевает хватку.
Не знаю, понял ли он, что я хотела ему донести, но его - я поняла сполна и сожалела! Мне просто стоило действительно, доверится ему! Только теперь, прошлого не исправишь!
– Пойдём! – вдруг говорит Давид, взяв меня за руку, уводя прочь из ресторана.
Мы садимся в машину и некоторое время просто молчим. Давид упирается лбом в руль и тяжело дышит, словно пытается взять себя в руки, а я некоторое время наблюдаю за ним, после чего добавляю: