Хозяин оков II
Шрифт:
— Разумеется, нет, — фыркнула Высокая.
— Ты бы могла что-нибудь сделать во время погони, — заметила Ниуру. — Ты ведь лучше нас всех умеешь сопротивляться ошейнику.
— Наверное, могла бы, — кивнула Лиетарис. — Вот только недостойная, в отличие от Красной дурехи, старается думать хотя бы на шаг вперед. Если бы мастера убили, нас бы схватили стражники. По законам Баронств бесхозный раб передается в собственность правителя территории, на которой он был пойман. Мы бы просто стали слугами барона Левенштильда или других властителей. Ничего бы не поменялось. Мрадиш, на взгляд недостойной — лучший вариант.
—
— У Хорана проблемы с памятью — им проще манипулировать. Лучше быть слугой бродячего торговца, ведь он чаще ходит в рискованные походы. Чем гнить где-нибудь на плантациях или участвовать в междоусобных войнах. Все, что от нас требуется — это дождаться подходящего момента.
— Уверена? Уж больно активно ты в последнее время сражалась на стороне мастера, — сузила желтые глаза Ниуру.
— На что ты намекаешь?
— Ни на что. Мне кажется, мы от Хорана никогда не избавимся, во славу огня… — вздохнула Красная и поморщилась из-за головной боли.
— Н-не надо замышлять дурное против хозяина! — пискнула шмакодявка-магичка, повинуясь давлению ошейника.
— Никто и не замышляет. Все это просто рассуждения, — заверила Высокая.
— Это все здорово, — заметила Кончегцадоль. — Планы строите, молодцы. Лучше скажите, кто из вас является фавориткой мастера?
— Фавориткой? — переглянулась Высокая с Красной.
— Он ведь одаривает вас хорошими доспехами, оружием и осколками?
— Мне оранжевый осколок дал! Я взяла новый ранг! — проговорила Ниуру с гордостью.
— Значит, ты с ним трахаешься?
— Чего?! Нет, конечно! Мерзость!
— Выходит, вы не будете иметь ничего против, если я попытаю счастья? — уточнила Водная эльфийка.
— Счастья с кем, с Хораном? Удачи, — хмыкнула Лиетарис. — Пойду я отдохну. Что-то у меня голова разболелась…
Кончегцадоль пожала плечами. Она бы в любом случае начала действовать, но предпочла узнать расклады заранее. Водная эльфийка имела вполне себе выразительное тело, которое нравилось человеческим мужчинам. Голубые эльфийки в массе своей обладали плоской грудью и узкими бедрами, что считалось среди сородичей сексуальным. Якобы такая форма тела помогала лучше плавать под водой и приносить домой крупный улов. Кончегцадоль же считалась не слишком красивой по меркам Водных эльфов, зато человеческие самцы на нее засматривались. Пышная грудь, округлые бедра. Многих смущали щупальца и странные уши, но только поначалу.
Эльфийка покинула компанию рабов и направилась к самому мастеру. Мрадиш сидел возле борта и смотрел вдаль, словно провидец, познавший вечное.
— Господин, вы не пострадали в этой кошмарной передряге?! — вопросила она томно.
— Не особо. Синяков набил, да несколько ссадин. Заживет. Вот фургон жаль…
— Смиренная Кончегцадоль готова в любой момент утолить тоску господина!
— Ну и имечко. Но я не особо в настроении сейчас болтать. Оставь меня, эльфийка, я в печали…
— А если так?
Кончегцадоль распахнула полы халата, продемонстрировав исподнее, через которое просвечивала заметная грудь голубоватого цвета.
— Потрогайте, господин. Вам обязательно понравится!
— Кха! — крякнул Мрадиш, когда она требовательно взяла его руку и положила себе на грудь.
Хоран не без интереса помял податливую плоть:
— Сочно-сочно, —
— Мастеру не нравится? — склонила она голову набок, не поняв некоторые слова человека.
— Отнюдь. Вот только я уже сказал, что не в настроении.
— Кончегцадоль знает массу способов поднять настроение! — заявила та радостно.
— И мастер тоже, — хмыкнул Мрадиш. — Иди подсоби экипажу с работой. Надрай палубу. Надо помогать команде судна и отрабатывать долг.
— Что? — обескуражено проговорила Водная эльфийка. — Может, лучше уединимся в каюте?
— Обязательно уединимся, но потом. Когда я сниму проклятье Ночной эльфийки.
— Так на мастере проклятье?! Я не знала!
— Рад, что ты вызвалась поднимать мне настроение. Всегда приятно смотреть за тем, как твои слуги работают. Швабру в руки и понеслась! Ступай!
Эльфийка хотела было еще возразить, однако ошейник заставил ее исполнять указы хозяина немедленно. Кончегцадоль взяла одну из швабр у матроса и принялась начищать палубу, пребывая в натуральном бешенстве.
Другие слуги даже не удосужились сообщить ей о том, что у мастера проклятье! Вот гады! И как же ей стать фавориткой у человека, которого не интересует эльфийское тело? В голову ничего не приходило.
— Привет фаворитке! — посмеивались над ней не только эльфийки, но и пленные эльфы, что было особенно обидно.
Ничего, она еще возвысится над всеми слугами и будет смотреть за их унижениями!
Глава 13
[Хоран Мрадиш]
Наблюдение за работающей эльфийкой немного подняло мне настроение, да и помять грудь было приятно. Нет, возбуждения я все также не чувствовал, поскольку проклятье никуда не делось, но в качестве антистресс-игрушки голубоватая грудь Водной эльфийки работала на отлично. Занятно, что я немного свыкся со своим удручающим положением. Проклятье перестало меня так остро беспокоить. Я словно монах, давший обет безбрачия. Нет, когда-нибудь от проклятья я обязательно избавлюсь, но текущее положение отнюдь не тяготило меня. Потерю имущества я переживал более остро, правда, спустя какое-то время меня отпустило.
Нет, каковы гады? Стража еще ладно — с ней я мог договориться, но почему Лига Без Оков орудует в людном городе, словно он принадлежит Аурифи, понять было сложно. Ну а Орден Железного Креста, который на словах борется с божественным влиянием, просто закрыл глаза на прихлебателей богини свободы. Может, среди них и не было адептов, на которых они так яростно охотились, но уж дать им отпор они обязаны. Мутная контора этот Орден, о чем я подозревал с самого начала.
Поедет ли Грунхальд за мной следом? Сложно сказать. Вроде бы он уже определил наличие во мне магического дара, но дядька слишком упертый. Вот в том, что я еще увижу физиономию Гилберта, у меня сомнений не возникало. К следующей встрече надо подготовиться как следует. Натаскать слуг, да и самому изучить пару-тройку убойных заклятий. Блондинчик достал меня вконец, так что наша следующая встреча может стать для него последней.