Хозяин Перекрестков
Шрифт:
Я не просто слышала как ускорился мой пульс. От его скорости мне стало трудно дышать.
Но я обернулась. Одновременно мне захотелось в панике кричать и громко выругаться.
Чертова коза!
На меня в окно таращился домашний сельскохозяйственный питомец Искры. Почему она свою козу не могла закрыть в сарае?
Накинув на себя куртку, я выскочила на улицу.
– Вали отсюда к своей хозяйке или я пойду и ей люлей всыплю, что бы ее живность не слонялась по моему двору!
– Высказывая козе что я думала, искала веревку на которой я могла бы отвести животное обратно к Искре. На
– Получается, ты не отвязалась, а изначально была в свободном выгуле? Ну точно скандал щас устрою. Мне Искра еще будет лекарства от панических атак оплачивать.
В темноте найти что то в виде веревки или хомута во дворе - оказалось не просто, но что то нашла. Катушку бечевки. Завязав нечто отдаленно похожее на свободный ошейник и поводок, накинула на козу.
– Пошли! Че стоишь?
– Подергав немного поводок из бечевки, столкнулась с непониманием со стороны козы.
Уставившись на меня - животное не сдвигалось с места.
Я устало подняла глаза к звездному небу, вслушиваясь в пение сверчков. Где то вдали угукала сова. Минута релакса со звуками природы, для снижения уровня раздраженности.
Отдохнули, расслабились. Возвращаемся к начатому вопросу.
– Аллее. Ты идти будешь?
– Питомец Искры продолжал на меня пялиться. Или я с животными не умею общаться или козы элементарных вещей не понимают.
– Как до тебя еще достучаться? Домой пора!
Коза дернулась и направилась к дому Искры Ильиничны. Удивительно, но она сама меня вела. То есть животное оказалось не таким глупым, как казалось в начале. Даже дорогу до дома запомнила.
Находясь у калитки дома Искры, я снова слышала музыку. В окнах горел свет и и доносилось звучание гармони, смех и пение нескольких человек. Похоже у старушки - вечеринка с шумной деревенской компанией.
Привязав поводок из бечевки к колышку забора, оставила козу у калитки и постучала в дверь.
Открыли мне не сразу. Пришлось еще пару раз и громче стучать. На втором стуке я при тусклом лунном освещении заметила странный символ, выцарапанный на двери. Нечто похожее на коловрат. Неожиданно, обычно в деревнях подковы вешают или крестики, а тут коловрат. Если я конечно его правильно поняла.
Пока я рассматривала странный символ, дверь отворилась и на пороге нарисовалась дородная и румяная молодая женщина. В ней все было слишком. Маленькие, но очень пухлые и вздернутые губы. Очень пышный бюст и ярко румяные щеки. Слишком длинные и темные ресницы как опахало, обрамляли синие глаза. Их синева хорошо различалась при слабом освещении. А вот волосы у нее были совсем светлые, почти белые, несмотря на черные круглые брови и такие же черные ресницы. Даже странно. Сейчас она изящно переплетала пухлыми пальчиками толстую косу белесых волос и с усмешкой разглядывала меня.
– Доброй ночи. Тут коза Искры Ильиничны ко мне во двор забрела. Привела обратно. - Я кивнула в сторону тихо стоящего питомца у забора. Какая то слишком молчаливая коза была.
Женщина кокетливо заглянула мне через плечо. Ее маленькие, но пышные губы расплылись в улыбке, оголяя хорошо выраженные ямочки на круглых щеках, придавая лицу совсем кукольное выражение.
– Настасья, ты так больше не теряйся,
– Сладким, словно патока голосом, произнесла женщина. Переведя взгляд на меня. С игривыми искрами в глазах, добавила.
– Что ж городская заходи, раз пришла.
Она отодвинулась от прохода, приглашая меня в дом. Я в ступоре туда заглянула, но с места не сдвинулась. Искру не увидела. Среди гостей в помещении был Алеша Ширкин. Он с самокруткой в зубах играл на гармони. Завидев меня, крикнул:
– Мадам, иди к нашему столу.
Натянув улыбку, я перевела взгляд на пышногрудую женщину.
– Спасибо, но я наверное пойду.
Женщина выразительно изогнула и так круглую как полумесяц бровь. Ее кокетливые синюшные глаза - подмигивали мне и манили.
– Ну что ты городская, мы же тебе рады.
– Женщина засмеялась грудным смехом. От хохота ее грудь соблазнительно затряслась.
– Если ты с нами, значит мы за тебя.
Внутри меня словно разлили кислоту. Она растекалась и прожигала все мои внутренности и сознание. Я понятия не имела, о чем эта женщина говорит. Но все вокруг закружилось вихрем. Непонимание обездвиживало и сбивало с толку. Перед глазами все поплыло.
В синих глазах мелькнуло беспокойство и ничего больше кроме этой синевы я не видела. По ушам ударили звуки гармони в сопровождении с пьяным пением.
Этот голос и песня, наполненные какой то болью и отдаленно напоминающие романс. В тот момент дородная женщина повернула лицо в комнату, на звуки гармони.
Я наблюдала, как ее губы дрогнули, словно она слышала что то родное и такое близкое, будто тоска наполнила всю ее ауру.
Я знала эту песню. Я слышала ее один раз из старых хроник. Она была любима у красных и белых и каждый считал ее своей. Почему они поют песню времен гражданской войны? Поколения участников второй мировой ее уже в быту не знали. Композиции из старых советских фильмов - написаны после тридцать восьмого года.
И припев из этой песни раздавался эхом в моей голове. Я уставилась в одну точку. Мое тело словно сковало железными раскаленными прутьями.
– Уд.
– Раздалось за спиной.
– Что?
– Обернувшись как в трансе, я смотрела в слишком счастливые глаза Демитрия.
Он протянул мне побелевший одуванчик. Машинально я его взяла, чувствуя себя на краю - один неверный шаг и я исчезну.
Срамнойуд неожиданно коснулся ладонью моей щеки, неотрывно смотря в глаза. Не знаю почему, но его взгляд так успокаивал и ладонь была такой приятной и теплой. Я будто прижалась щекой к разогретой печи.
– Уд.
– Шепнул, как заклинание Демитрий, растягивая сухие губы в удивительно утешающей и вдохновляющей улыбке.
В этот момент он дунул на одуванчик. Белые парашютики разлетелись, щекотали нос, вынуждая меня закрыть глаза. Когда я их открыла - Срамнойуда уже не было.
На щеке я по прежнему чувствовала тепло и еще кое что - безумное желание увидеть Артемия.
Духовник, я иду. Не знаю зачем, но мне надо тебя увидеть.
13. Спокойствие
Мои ноги сами вели меня по тропинке сквозь всю деревню к гуще леса. Разум наполняли и пьянили эндорфины. Меня закручивало в вихре эмоций, я тонула в них, продолжая идти вперед.