Хозяин порталов (Спираль миров-2).
Шрифт:
– Правда, Роман.
– Дай договорить сначала.
– Слушаю внимательно.
– Весь настрой сбил...Ты человек или нет?
– Нет.
– Давно?
– Давно.
– Вот и поговорили, - он полез в карман рубашки, достал сигареты и досадно чертыхнулся.
– Куришь?
– И тебе не советую. Вредно для здоровья.
– Сам как-нибудь разберусь, что вредно, а что нет, - Роман раздражённо смял пустую пачку.
– 'Данхил', 'Ротманс', сигары? Саратовскую 'Приму'?
– я по очереди сконструировал называемые предметы.
– Фокусник хренов, - он выдернул из рук 'Гавану'
– Крепкая, зараза, - сипло протянул после первой глубокой затяжки.
– Продирает, аж до самой задницы.
– Кушай, не обляпайся.
Пять минут помолчали, на большее Кравцова не хватило:
– Ты где служил?
– Писарем при штабе.
– Все двадцать пять? Очень смешно.
– Двадцать семь. Да и какая разница. К твоему дню рождения я не одну пару сапогов с берцами стоптал. Тебе поди лет тридцать?
– Двадцать девять, а Настя на четыре года младше.
– Чего так поздно ребёночка завели?
– Квартиру дали недавно. У родителей квадратура не позволяла личной жизнью заниматься. И вообще мы сейчас про тебя разговариваем. Про твоё тёмное настоящее.
За деревьями взрыкнуло и на поляну выползли грузовичок с двумя половинками новых ворот, подъёмный кран и пассажирская 'Газель'. Засуетились оранжевые жилетки, довольно заурчал бензогенератор; заверещала болгарка, весело разбрызгивая сноп бенгальских огней. 'Оперативненько', - подумал я, наблюдая за чужой работой. Осталось разжечь костёр, пустить воду и погрузиться в созерцательное ничегонеделанье. Впрочем, мы и так ничего не делаем уже два часа. Когда они наговорятся? О, неужели бог услышал мои молитвы, запустив незатейливую мелодию Нокии.
– Слушаю.
– Вы там ещё не разбежались?
– Покуда терпим.
– Молодцы. Смотри, скоро подкатит парочка брони для рекламной акции, загоняйте в ангар и ждите. Мы недолго, совещание заканчивается. Сопроводите меня к предкам?
– Николай Васильевич, оно вам надо?
– Может и не надо, но любопытно. Уподобляюсь Черёмохову на старости лет. Так как?
– Чего не сделаешь ради хорошего человека, - я вздохом изобразил вселенскую скорбь.
– Всё, уже собираемся. Отбой.
– Скоро они?
– Роман кивнул на замолчавшую трубку.
– Железо погнали. Начинается промоакция с раздачей бесплатных подарков. Прогуляешься в иные миры?
– Естественно, - что-то не было особой радости в голосе Кравцова.
– Не ссы, капитан, со мной не пропадёшь. Если что, я тебя возрожу...возрожду...короче, возьму в свою армию тьмы, а то одному скучно.
– Скучай дальше, у меня ещё семья молодая.
Позади ангара засвиристело, затрещали сминаемые кусты, заорали 'куда прёшь...разуй глаза...' и во всей красе нарисовался Т-90. Грациозно сделал круг, раскидывая по сторонам земляные комья, норовя осыпать всех и вся. Дыхнул сгоревшей солярой, превращая лесной пейзаж в вонючий склад ГСМ. Следом проскочила БМП, порыскала острым носом, пристроилась рядом, со старшим собратом из гусеничной братии, словно показывая: 'Мы вместе и нам всё по...'. Из её нутра вылезли двое, увешанные армейскими причиндалами как на выставку вооружений. Роман отбросил потухшую сигару, отряхнул брюки от прилипших травинок, пошёл знакомиться с новоприбывшими.
Майор госбезопасности молодцевато покинул пятнистый 'Тигр', ласково похлопал по капоту:
– Песня, а не машина. Николай Васильевич, первые четыре обязательно мне.
– Без вопросов, Иван Викторович.
– А это что за зверь?
– Стужин походил вокруг танка, попинал гусеницы.
– Танк Т-90, - отрапортовала голова из люка механика-водителя.
– Кто таков, боец?
– Старший лейтенант Сухоруков, инструктор по матчасти.
– С матом у нас всё в порядке, остальное покажешь на месте. Сейчас заводи своего коня и осторожненько вперёд, там точно такая же поляна. Смотри не передави никого, спрошу по всей строгости военного времени. Ясно?
– Так точно.
– Товарищ майор госбезопасности, - указал Стужин на нарушение формы доклада.
– Так точно товарищ майор госбезопасности, - с улыбкой повторил старлей.
– То-то же, разгильдяи. Ничего, партия научит вас как надо Родину любить. Трогай, соколик.
Меня пригласили пересечь границу миров на внедорожнике, но я отказался. Что нам какие-то тридцать шагов и девяносто лет времени? Муравей не успеет устать. Красноармейцы и милиционеры с интересом разглядывали военные диковинки, придерживая похрапывающих лошадей. Приближаться никто не пытался ввиду грозных майорских ромбов. Наши отвечали взаимностью, пялясь во все глаза на былую историю, хотя здесь она самая настоящая.
– Товарищ колдун, отойдём в сторонку, - Стужин потянул меня за рукав подальше от чужих ушей.
– Говорят, ты умеешь хитрым способом сокращать расстояния.
– Товарищ майор госбезопасности, говорят за раскрытие государственной тайны положено применять высшую меру социальной справедливости.
– Это ты потом, в своём капиталистическом раю, напишешь претензию господину генералу. Сейчас неподходящий момент выказывать гонор. Ты понимаешь, сколько понадобится времени для перевозки техники в Москву? Или предлагаешь Иосифу Виссарионовичу самому прилететь сюда?
– Я ещё в здравом уме.
– Правильные слова. Говори, что нужно.
– Убрать лишние глаза.
– Сделаем. Дальше.
– Подробно описать местность, желательно до мельчайших деталей и самое главное - сообщить о прибытии гостей, иначе вероятны, мягко говоря, недопонимания с применением оружия.
– Кому надо, тот знает и в полной готовности. Мы...сомневались насчёт возможности контакта, но на всякий случай подготовились.
Потухшая трубка в очередной раз заалела огоньком и Сталин, выпустив клуб ароматного дыма, хитро посмотрел на Берию:
– Лаврентий Павлович, как ты относишься к потусторонним силам?
Сидевшие неподалёку Молотов и Микоян переглянулись, пряча улыбки в усы.
– Никак к ним не отношусь, Товарищ Сталин.
– А ты, Вячеслав Михайлович?
– Я, Иосиф Виссарионович, атеист со стажем и во всякую чертовщину не верю.
– И с кем тогда связался наш товарищ Меркулов? Неужели своим рапортом он хотел ввести в заблуждение руководство Советского Союза? В час, когда над нашей Родиной нависла смертельная угроза?