Хозяин шара
Шрифт:
— Но почему вы не родили еще?
— Это уже другая история. Нюся, когда была не в себе, после родов потребовала сделать стерилизацию, ей «трубы» перевязали. Представляете? Вот теперь мы с ней одни, сейчас очень трудно пенсионерам жить без помощи. На лекарства уходят все наши пенсии, а Нюсечку кормить хорошо надо, у нее диабет, болезнь такая, знаете, наверное?
Марина кивнула и, попрощавшись, направилась к выходу.
— Вы дверь просто захлопните, и все, — попросил старичок. — Замок у нас английский, сам захлопывается, а я здесь с Нюсей посижу.
Марина
«Хорошо, что сообразила помочь деньгами, теперь им надолго хватит. А я обойдусь без платья. И так полный шкаф вещей, надену что-нибудь. Так вот, значит, что имел в виду Аркогинус, когда велел не вступать в контакт с теми, кому она говорит заученный текст. Но старушка могла умереть, если бы я не пришла на помощь. За два года я у стольких побывала! А потом, когда я ухожу? Подумать страшно! И зачем знать этим старикам, жива их дочка или нет? По крайней мере, раньше они жили надеждой, а сейчас что с ними будет? Ради чего им жить? И как от этого известия спасутся их души? Господи, какая глупость! И я таскаюсь по городу, выполняю дурацкие приказания! Хватит. Если хотят, чтобы я это делала, пусть объясняют каждый случай».
Она почти бежала. Сзади до ее плеча кто-то дотронулся, Марина резко повернулась и увидела Аркогинуса. Тот укоризненно смотрел на нее. Марина тут же выпалила:
— Все, больше не могу. Или вы мне рассказываете про каждый случай, или я отказываюсь посещать людей.
— Зачем ты сегодня вмешалась?
— А вы хотели, чтобы женщина умерла?
Глядя ей в глаза, Аркогинус тихо произнес:
— Ее время пришло. Оно у каждого человека свое, и тебе не надо было вмешиваться.
— То есть вы хотите сказать, меня послали убить несчастную старую женщину?!
— Почему убить? Пришло ее время уходить из тела, ты просто лишила ее такой радости и продлила мучения. Весть о дочери помогла снять с ее души огромный камень. Она всю жизнь чувствовала себя виноватой и отошла бы в мир иной, зная правду. Вот и все. А теперь ты продлила ее мучения.
— Но я дала им денег!
— Разве можно изменить состояние души человека при помощи денег? Марина, ты не Хранительница и потому опускаешься до жалости. Тебе с твоей Силой нельзя этого делать. Жалость и любовь — вещи совершенно разные, не путай их. Жалость убивает, а любовь спасает.
— Я должна была радоваться, глядя на несчастных стариков, имея при этом в сумке пачку денег, которую собиралась выкинуть на тряпку?!
— Мир справедлив. А человек всегда получает то, что заслуживает. В этом мире просто исполняются законы, их нельзя отменить. Ведь ты же не будешь спорить, когда я скажу, что если брошу эту ручку, она упадет на землю? Потому что есть закон, потому что есть сила тяжести. Точно такие же законы существуют в ментальном мире. Их никто не может отменить. Людям кажется, в их бедах виновато правительство, новые русские, бандиты, соседи, родственники,
Аркогинус так же быстро исчез, как и появился. Марина осталась одна и медленно пошла к метро. На душе кошки скребли. Тут раздался телефонный звонок. Марина достала из сумочки мобильник.
— Слушаю вас.
Посышался взволнованный голос Алисы:
— Баба Алла ушла из тела.
Марина удивилась:
— Ну и что? Она каждый день уходит из тела. Как там малыш?
— Из-за него и звоню. Тебе надо немедленно его забрать. Я сейчас ухожу на гору. Меня уже зовут на посвящение в Хранительницы. А баба Алла умерла.
Марина в ужасе остановилась.
— Как умерла? Я сегодня с ней была на уровнях. Она чувствовала себя хорошо.
— Хранительницы, к сожалению, тоже умирают. И потом, мы все ждали этого, ей пора было уходить. Думаю, ты сама сможешь с ней поговорить. На девятый день найдешь ее на фиолетовом уровне. А вот уже потом она уйдет от нас надолго. Тебе придется найти няню, я больше не смогу смотреть за Виктором. Наверное, лучше попросить Клаву смотреть за ним. Только придется ей рассказать о калитках.
— Ладно. Я скоро буду.
Марина поймала машину и уже через час была дома. Там ее поджидал Сережа. Она бросила на него удивленный взгляд:
— Ты уже знаешь?
— Да, Матрена сообщила. Матвеич выехал в деревню. А ты как?
Она прижалась к мужу и всхлипнула.
— Я устала, Сережа, все это вранье. Алиса говорит, я увижу ее, но это не так. Бенну, то есть Ольгу, я встречаю почти каждый день, но это не она. Она стала совсем другой.
— Может, это из-за имени? Я как-то читал, что имя влияет на человека.
— Все это бред, Сережа. Как может влиять имя? Мою маму звали Ольгой, Бенну теперь так зовут, но они совсем разные. Моя мама была такой доброй.
— А что, Бенну стала злой?
— Но почему злой? — Марина досадливо всплеснула руками. — Просто другой, понимаешь? У нее изменился дом, больше нет ее чудесного сада, больше нет ее дворца. Ей все это стало неинтересно.
— Марин, все меняется…
— Хорошо, пусть так. Но понимаешь, раньше человек был для тебя родным, а потом стал чужой.
— Бенну, то есть Ольга, стала чужой?
— Не знаю… И что мы об Ольге говорим? Мне так тяжело терять бабу Аллу! Она мне была мамой, все время спасала меня. Как жить без нее?
— Может, нам помочь в похоронах? Я готов.
— Спасибо, но ничего не надо. Баба Алла знала, когда уйдет из тела, поэтому все сама подготовила. Велела купить гроб, вырыть могилу, даже памятник уже стоит. С утра была со мной на уровнях, потом помылась, надела чистую одежду, легла и умерла. И еще, она не хочет, чтобы мы были на похоронах. Это плохо для ее души, она так сказала. И не хочет, чтобы ее оплакивали. Считает, что глупо, когда плачут по сносившемуся платью. А я уважаю ее волю. Сейчас заберу Виктора и вернусь. — Марина направилась в свой кабинет и сделала переход.