Хозяин видений
Шрифт:
— Черт, пророчица, мне совсем не хочется сейчас выяснять отношения с охотником! Мы теряем время, а я мог бы уже вылечить тебя.
— Мне не нужна твоя помощь, — упрямо ответила я и повернулась к выходу.
На свежем воздухе стало легче. Живот перестал болеть, тошнота ушла, только голос в голове стал четче, и я вдруг поняла, что нужно слушать его. Слушать внимательно.
— Иди ко мне, Полина, — шептал он. — Ты должна ко мне прийти…
Конечно, должна. Я знала, что если не приду, мне будет очень плохо. Значит, нужно идти.
— Избавься
Я повернулась к Андрею.
— Слушай, я прогуляюсь немного. Одна, если ты не против.
— Тебе же плохо было, — обеспокоился он.
— Да я разыграла это, чтобы от него избавиться. — Я махнула рукой в сторону клуба. — Достал.
— Ты точно в порядке? — Андрей пристально всмотрелся мне в лицо, и я улыбнулась как можно непринужденней. — Этот Эрик говорил о яде…
— Пффф! И ты поверил. Ему просто пророчица нужна, вот он и выдумывает способы. Тот еще проныра.
Андрей еще несколько минут поколебался, а потом сдался.
Убедившись, что он ушел, я облегченно выдохнула. Оглянулась в поисках слежки, но ее не было — видимо, Эрик решил остаться внутри, с Викой. Черт его знает, может, он и правда приходил сюда по делам…
— Умничка, — произнес голос. — А теперь иди. Сверни за угол, оттуда прямо в сторону парка.
Я поспешила выполнить приказ — преодолела проезжую часть и свернула направо.
Поднялся ветер, зашевелил ветви деревьев и швырнул мне в лицо горсть снега. Я зажмурилась, остановилась, чтобы прикрыть лицо. Было душно и сладко. Спокойно. Словно я шла туда, куда должна идти, а там меня ждет… А черт его знает, что там меня ждет! Неважно. Все неважно, кроме этого голоса…
Я решительно шагнула вперед, но путь перекрыла высокая фигура. Я испуганно отшатнулась, отступила назад и чуть не упала, споткнувшись о бордюр.
Сильные руки поймали меня, сознание заволокло туманом, и я услышала голос — хриплый и ласковый:
— Тише. Уже все хорошо, малыш…
И отключилась.
Глава 7. Второе пришествие
Все вокруг было синим. Синева проникала в мозг расслабляющей прохладой, успокаивала, снимала боль. Шевелиться не хотелось. Хотелось просто лежать и ни о чем не думать. Проваливаться в небытие, приходить в сознание, вновь проваливаться. И ни в коем случае не двигаться.
Откуда-то сбоку и в тоже время издалека раздался знакомый, родной голос:
— …нельзя же…
— Не глупи. Можно, раз говорю! — отвечал второй голос с нотками раздражения.
— Лучше она сама. Такое уже было, — упрямился первый.
— Глеб… — прохрипела я и постаралась поднять руку. Не вышло.
— Тссс, я здесь. Держись, слышишь!
— Нет времени! — окончательно рассердился второй. — Режь.
Через секунду я почувствовала слабую боль в правой ладони, скорее это была не боль — отголосок
Затем кто-то взял меня за руку, и я с шумом выдохнула. Вены наполнились кеном. Сладким, тягучим, обжигающим. Карамельным. Он проник в жилу, взбудоражил, опьянил. Хорошо… Как же… хорошо! Я застонала от удовольствия и сильнее сжала широкую ладонь.
— Ну, все, хватит, — ласково сказал второй голос, и ладонь, источающая сладкий кен, отпустила мою. Разочарованная, я попыталась открыть глаза, но они решительно не хотели открываться. Хотелось еще, поглощать и наслаждаться. Ни о чем не думать, кроме удовольствия.
— Поля. — Глеб присел рядом, погладил по щеке.
— Ммм…
— Жива?
Постепенно опьянение отпускало, мысли прояснялись, даже один глаз слегка приоткрылся. В поле зрения появился Глеб — встревоженный и растрепанный.
— Тебе не стоит быть со мной, — прошептала я и облизнула пересохшие губы. — Мишель…
— Помолчи, а! — перебил он. — Ты как?
— Пить хочу…
Глеб тут же приподнял мою голову, сунул стакан с водой, и я залпом его осушила. Разлепила и второй глаз, осмотрелась.
Комната была синей. Синий разделился на множество оттенков и рассыпался по стенам, потолку, кровати, кое-где разбавляясь белым и черным. Ночь цвета индиго скалилась в окно через темную газовую занавеску. Отражалась в зеркале на стене смесью городских огней и темноты. Со стен лили холодный свет тонкие изогнутые дугой светильники. Другие части этих стен украшали аляповатые картины-абстракции.
Под головой у меня заботливо лежала темно-синяя парчовая подушка.
Я приподнялась на локтях.
— Тебя не учили не тратить силы при истощении? — строго отчитал меня Глеб и вновь уложил, надавив на плечи.
— Истощении? — переспросила я. Понимала с каждой секундой все меньше, а вопросов собиралось все больше. — Где мы?
— У Эрика. Он позвонил мне из какого-то клуба. Тебя отравили, а он вылечил. Кажется, даже без последствий… — Глеб внимательно меня осмотрел, позаглядывал в глаза, пощупал пульс и, наконец, облегченно выдохнул: — Ну, слава богам, жива!
Потом что-то еще говорил, но я не слушала. При упоминании об Эрике в груди разлилось тепло, жила откликнулась, заныла, а ладони зачесались.
Во мне его кен. Сладкий, карамельный. Именно от него голова и кружится.
Так, стоять. Глеб сказал, меня отравили. Значит, правда… Я вспомнила голос, что настойчиво куда-то звал, а я шла, как под гипнозом. Бррр, жутко! А если бы дошла до цели? Что было бы тогда?
Размышления прервал мой неожиданный спаситель. Он вошел в комнату с бинтами в руках. Подвинув Глеба, присел на кровать, взял мою руку и начал обрабатывать рану.
Только теперь я увидела поперечный порез на ладони и поняла, что Эрик передавал мне кен через кровь. Разве так можно при истощении? Разве это не заканчивается смертью?